— Сперва в историю втянули, а потом спасли? — усмехнулся я. Судя по первопричине, я тебя едва не угробил. Как же мы этого «аксакала» проворонили?
— Нищих не стали обыскивать, чтобы не привлекать внимания, пояснил Рощин. — А внешне этот засранец выглядел вполне естественно. Не тянул он на наемного убийцу… Палка — камуфляж винтовки?
— К счастью, одноразовой, подтвердил я. Меня привлек щелчок взводимого курка, и я решил подойти поближе… Блин! Больно… Я думал, он мне голову проломит… Найти бы того режиссера, у которого в фильмах хороших парней дубасят почем зря, а они каждый раз из пепла возрождаются и по дюжине врагов укладывают, взять бы его да самого отволтузить. Он бы сразу стал снимать реалистичные фильмы! До сих пор не верю. Как повезло нам…
Разумовский самодовольно улыбнулся и направился к тому месту, где оперативники осматривали тело покончившего счеты с жизнью камикадзе.
— Странный убийца, — сказал я Рощину. — Такой «ляп» допустил. Борода и волосы накладные, а брови свои, черные… Это как-то не вписывалось в схемы наших версий.
Неужели у них там и впрямь целый выводок камикадзе? У тебя сигареты есть?
— Я не курю.
— Счастливый человек, — похвалил я. — Иерей тоже некурящий… Где тот шофер?
Я огляделся в поисках угощавшего меня сигаретами водителя. Он по-прежнему сидел за рулем «Волги» и ждал.
Прихрамывая и охая на каждом шагу, я подошел к нему и пожаловался:
— Отволтузили меня… По такому поводу угости меня еще разок сигареткой. Не успел я купить… Он поправил пальцем огромные солнцезащитные очки и задумчиво похлопал себя по карманам. — Оставил где-то, — хрипло сказал он и откашлялся. — В бардачке, припомнил я. — Ты их туда положил. — Точно, он наклонился, вынул из отделения для перчаток сигареты и протянул мне.
— А я по-прежнему и без спичек, — продолжал попрошайничать я.
Прикурив от протянутой зажигалки, я поблагодарил его и вернулся назад, где уже собирались спускающиеся с крыш и выбирающиеся из засад снайперы и оперативники.
— Кто-то получит медаль, сказал вновь появившийся рядом иерей.
— Завидуешь? — пошутил я. — Как это ни грустно признавать, но нам с тобой необычайно везет. Просто сказочно… А теперь большие начальники напишут кучу рапортов о тщательно разработанной операции, многодневной и кропотливой работе, о прочей мишуре…
Я осекся на полуслове и замолчал. Что такое? — спросил заметивший перемену в моем настроении Разумовский.
— Да ерунда всякая в голову лезет, — отмахнулся я. Какое-то странное чувство незавершенности… Словно я что-то упустил… Что-то очень важное… Ладно, потом вспомню. Ну что, теперь твоя душенька спокойна? Хоть теперь отстанешь от меня? Признаться, я так устал от тебя и твоих идей…