– Ты очень хороша сегодня. – Барри поцеловал ее и посмотрел внимательней. – Все под контролем?
– Это хлев. Хлев. Никогда не замечала.
Лоренс, последний из длинной череды неприемлемых ассистентов, пододвинул свой стул в дверной проем без двери между их столами.
– Сол сказал, шелк задерживается, – сообщил он.
Она хлопнула ладонью по столу.
– Соединяй.
– Мамочка. Не надо нервничать. Зазвонил телефон.
– Не дури мне мозги, Сол, – рявкнула она в микрофон. – Мое терпение лопнуло.
– Какое терпение, – пропищал Сол на том конце провода. – Что я могу тебе сказать, Роза. Я не виноват.
– У! – Она шмякнула телефон, отключаясь. – Ты это слышал? Ты это слышал. – Она широкими шагами прошлась по кабинетику, покачивающиеся каблуки взрывали ковер. – Если еще хоть ОДНА тварь скажет мне, что она не виновата, что ее толкнула проезжающая «скорая помощь», что муж выбросил ее в окно, что полис не покрывает прохождение товара от грузовика до склада, я ПРИСТРЕЛЮ кого-нибудь! Мне совершенно НЕЗАЧЕМ эти нервы!
Ему – тоже. Но все-таки умение скоординировать работу помогло ему закончить через колледж и школу бизнеса. Снаружи, сквозь шум машин, послышалось, как кто-то болезненно откашлялся и сплюнул.
– Ты устал от белых туфель и любезностей? – Роза улыбнулась и вдруг стала очаровательной. – Пойдем на Седьмую авеню.
Хрупкая китаянка вбежала в комнату с безумными глазами.
– Я не могу, простите, я старалась! – крикнула она и выскочила прочь. Барри испугался за нее.
– И? – Лоуренс откинулся на стуле. – Это уже в третий раз. Что мне делать? Уволить ее? Пристрелить?
– Уволь ее, – спокойно сказала она Лоуренсу, надевая жакет. Она повернулась к Барри: – Пообедаем?
Он представить себе не мог, как бы он смог этим заниматься.
__________
Они пришли в элегантный ресторанчик в Челси, с вентиляторами под потолком и привлекательной публикой. Он этого не ожидал – обычно они ели хот-доги с водителями «Единой посылочной службы» у стойки на З6-й улице.
– Как поживает бабушка? – спросила Роза.
– Хуже и хуже. Джастин с ума сходит.
– Это я могу понять. – Мать посмотрела на него так, будто собиралась задать еще один, более личный вопрос, но не стала.
Он пожалел об этом. Они никогда ни о чем не говорили.
– Почему ты вышла за папу? – вдруг спросил он, когда они сделали заказ.
Мать посмотрела на него так, будто никогда об этом не думала, и рассмеялась.
– Понятия не имею. Ну, мне было уже двадцать восемь.
Официант принес чай со льдом.
– Ты хоть когда-нибудь была с ним счастлива?
– Конечно, – заявила она. Он не поверил.
– Правда?
– О, да. Когда вы были маленькие, а мы переехали на Манхэттен и летом уезжали на Лонг-Айленд. Было весело. До первого банкротства, – уточнила она невозмутимо.