— Смотрите, сэр! Смотрите, сэр, что я выудил! — крикнул он, не дав Марте раскрыть рот, и потащил Гранта к кухонному столу. На деревянном столе, аккуратно помещенный на несколько слоев газет, чтобы хоть как-то предохранить чисто выскобленную поверхность, стоял мужской ботинок.
— Я никогда теперь не смогу раскатывать тесто на этом столе, — простонала миссис Трапп, не решаясь поднять глаза.
Грант взглянул на ботинок и вспомнил полицейское описание одежды исчезнувшего Сирла.
— Я так понимаю, это его, — проговорил он.
— Да, — подтвердила Марта.
Это был коричневый ботинок, и вместо шнурков у него на подъеме были ремешок и пряжка. Ботинок был насквозь мокрый и очень грязный.
— Где ты выудил его, Томми?
— Около ста ярдов ниже большой излучины.
— Ты, наверное, не догадался отметить место?
— Как же, конечно отметил.
— Молодец! Потом покажешь его мне. А пока подожди здесь, ладно? Не выходи отсюда и не болтай о своей находке.
— Хорошо, сэр. Никто и знать не будет, только я и полиция.
Слегка улыбнувшись такой формулировке, Грант пошел наверх, в гостиную, и позвонил инспектору Роджерсу. Немного подождав, так как участок должен был соединить его с домом Роджерса, Грант услышал голос Роджерса, выложил ему новость — реку придется протралить заново — и объяснил почему.
— О Боже! — охнул Роджерс. — А мальчишка Траппов сказал, где он его выудил?
— Примерно в ста ярдах вниз от большой излучины, если это вам о чем-нибудь говорит.
— Говорит. Это около двухсот ярдов ниже того места, где был их бивак. Мы скребли дно гребнем с короткими зубцами. Вы не думаете, что, может быть… А похоже, что ботинок был в воде с вечера в среду?
— Очень похоже.
— Ну ладно. Я договорюсь. И надо же, чтобы это случилось в воскресенье!
— Сделайте все как можно тише, хорошо? Нам не нужны зрители, если этого можно избежать.
Когда Грант вешал трубку, в комнату вошла Марта с подносом и начала ставить на стол тарелки.
— Миссис Трапп все еще в том состоянии, когда «подкатывает». Поэтому я решила, что лучше уж я приготовлю вам завтрак сама. Вы какую любите яичницу? Глазунью?
— Если вы в самом деле хотите знать, я люблю, чтобы яйца наполовину зажарились, а потом бы их проткнули вилкой.
— Panache![25] — воскликнула Марта в восторге. — Такого я еще не встречала. Мы становимся интимными друзьями, не правда ли? Наверное, я единственная женщина, не считая вашей экономки, которая знает, что на завтрак вы любите двухслойную яичницу. Или я ошибаюсь?
— Ну, в деревне вблизи Амьена живет женщина, которой я однажды признался. Только, боюсь, она давно забыла об этом.