– Черт возьми, что это?
– Паспорт. Я нашел его в ящике с рыболовными снастями, спрятанном в шкафу.
– У папы был паспорт? – Джек открыл книжечку, сильно прищурился. – Боже мой, до чего печать мелкая! Париж или Прага? Проклятые лягушатники даже штамп отчетливо не могут поставить…
– Париж. Он там провел один день. Не намного больше, чем в других местах. С каких пор Мори стал путешествовать по всему свету?
Джек пил, перелистывая странички.
– Господи Иисусе… И в Йоханнесбурге побывал?
– Хочешь сказать, что ничего об этом не знал?
– Об этом? – Он бросил паспорт рядом с собой на подушку. – Абсолютно ничего не знал. Все? Можно теперь отсюда уйти? Дьявольски жарко при закрытой двери.
– Зачем он прятал паспорт в ящике с крючками и блеснами? Зачем то и дело летал за границу и на другой день возвращался? Что он там делал, черт побери?
– Так я и знал. Знал и не ошибался. Из человека можно сделать копа, но из копа человека обратно не сделаешь. Ты снова превратился в дерьмового детектива. Что дальше? Опять будем в допросы играть? Хочешь перейти в сарай с инструментами? Там лампочка висит на проводе. Будешь мотать ее взад-вперед, как в кино?..
Марти закрыл глаза, бессознательно хлебнув из стакана.
– Может, лучше перестанем молоть ерунду и ты попросту скажешь мне правду, Джек? Знаю, в нашей семье так не принято – наверно, и в любой другой, черт возьми, – но вчера вечером я попробовал с Лили, и вышло удачно.
Джек хихикнул:
– Да? Какую же правду ты ей сказал?
Он взглянул ему прямо в лицо:
– Сказал, что собирался покончить с собой.
Рука со стаканом замерла в воздухе на полпути к губам.
– Господи боже мой, Марти! Из-за Ханны?
– Не только.
Это особенно озадачило Джека.
– Из-за чего же еще, ради бога?
Марти сделал очередной глоток, поставил стакан на стол, отодвинул одним пальцем подальше. Выпивка по-прежнему манит, хотя тюрьма вылечит, подумал он с мрачной улыбкой.
– Это страшная тайна, Джек. Давай меняться. Откровенность за откровенность.
Джек поставил свой стакан на пол, склонился, уткнулся локтями в колени.
– Я должен был тебя поддержать, старина. Не бросать одного. В списке сотен моих прегрешений, накопившихся за последнюю пару лет, это стоит в первых строчках.
– Выкладывай правду. Что тебе известно об убийце отца?
Джек улыбнулся, не двигаясь.
– Знаешь, Марти, правда не всегда такая, как кажется.
– Он убивает других людей, Джек. Ты должен помочь.
– Нет. Его дело кончено. Остался только я.
– Откуда ты знаешь, черт побери?
Джек посмотрел в стакан, вдохнул, с силой выдохнул.
– Лучше, пожалуй, с самого начала начать.