Магоцци вздернул брови:
– Кто-то уже действительно спрашивал?
– Стажер с десятого канала. – Малкерсон взмахнул розовой бумажкой с телефонным сообщением.
– Дерьмо собачье, – хмыкнул Джино. – Вот что получается, когда делаешь свое дело, а никого временно не убивают. Как только прикончат двоих в одну ночь, какой-нибудь идиот репортер обязательно постарается запугать город до смерти, рассуждая о росте преступности, о серийных убийствах и прочей голливудской белиберде. Вдобавок мучили всего одного, и к тому же не нашего. Мори Гилберт умер, прежде чем рухнул на землю, и на нем нет ни пятнышка, за исключением пулевого отверстия.
– Значит, нет никаких оснований связывать между собой два убийства.
Магоцци пожал плечами:
– Если есть связь, мы ее пока не видим. Оба старики, жили в одном районе. И все. Имя Арлена Фишера ничего не говорит семье Гилбертов и их служащим, равно как и его описание. Думаю, они запомнили бы девяностолетнего старика весом в триста фунтов.
– Хорошо. Значит, можно опровергнуть слух о серийных убийствах. Приложим все силы к делу об убийстве Гилберта. Со вчерашнего вечера до нынешнего утра в диспетчерскую поступило более трехсот звонков.
Магоцци поморщился. Нереальная цифра. Двадцати звонков вполне достаточно, чтоб ребята занервничали. Триста погубят любую карьеру.
– Насчет Гилберта или насчет привязанного к рельсам?
– У привязанного к рельсам есть имя, – укоризненно напомнил Малкерсон. – Арлен Фишер. По поводу него звонят главным образом журналисты, гораздо реже, чем насчет Гилберта, что весьма странно, учитывая чудовищную жестокость убийства. Что мне хотелось бы знать, джентльмены, кто такой Мори Гилберт, черт побери?
Джино ткнул пальцем в потолок.
– Я тоже спросил в ту самую минуту, как увидал вчера толпы людей у питомника. Конечно, высказался более красочно.
– Не сомневаюсь. Сам видел в новостях. Мельком – пресса была не сильно заинтересована, пока не выяснились подробности. Теперь третий канал собрал информацию, и знаете, как его называют? Святой Гилберт из Верхнего города.
Джино фыркнул.
– Потрясающе. Макларен вспоминает, как Мори у него однажды допытывался, почему евреи не бывают святыми, и смотрите, к чему мы пришли. В конце концов, ярлык наклеили на того самого еврея, который поставил подобный вопрос, а он уже этому не способен порадоваться.
– Я совершенно уверен, что это определение чисто светское, абсолютно не католическое, но управление полиции Миннеаполиса не должно допускать убийства святых, истинных или мнимых. Этого требуют почти все позвонившие. Честно сказать, я довольно неловко себя чувствую, ничего не зная о человеке, столько сделавшем для ближних, тем более что он был тестем нашего сотрудника.