Магоцци сел в кресло, открыл папку.
– Более или менее. Водопроводчик?
– Он самый. Семь выстрелов, три в такие места, о которых даже думать не хочется.
– Водопроводчики слишком много берут.
– Можешь мне не рассказывать. Но этот был почти кандидатом в святые. Поляк, умудрившийся пережить войну, эмигрировал в старые добрые Соединенные Штаты Америки, занялся бизнесом, женился, родил троих детей, стал диаконом своей церкви, предводителем скаутов, полностью осуществил «американскую мечту», а потом истек кровью на полу собственной ванной, когда кто-то превратил его в мишень, как на стрельбище.
– Есть подозреваемые?
– Нет, черт меня побери. Согласно протоколам опросов, его все любили. Дело заглохло примерно через две секунды.
Магоцци хмыкнул, бросил папку на пол.
– Нормальные люди в свободное воскресенье найдут себе другое занятие, например посидеть на скамеечке у озера Калхун, пересчитывая бикини.
– Правильно, но я борец с преступностью и преследую высшие цели. – Джино задумчиво провел рукой по густым светлым коротко стриженным волосам. – Вдобавок для бикини еще слишком рано.
Пока Магоцци склеивал липкой лентой ножки гриля, раздался звонок. Джино, разгружавший в доме сумку-холодильник, выскочил на веранду.
– Слушай, хочешь увидеть труп?
Магоцци нахмурился, сидя на корточках.
– Который ты на моей кухне нашел?
– Нет. Принял телефонный звонок. В диспетчерскую сообщили о настоящем убийстве. В питомнике в Верхнем городе. Жена владельца нашла его рано утром перед теплицей, заподозрив инфаркт – ему почти восемьдесят пять, что еще может случиться с мужчиной в таком возрасте? И поэтому вызвала похоронщика. Тот обнаружил в черепе пулевое отверстие, набрал 911.
Магоцци с тоской покосился на гриль и вздохнул.
– А дежурные где?
– Тинкер и Петерсон. Я тоже поинтересовался. Их как раз вызвали на железнодорожную станцию где-то на северо-востоке. Там обнаружили какого-то бедолагу, привязанного к рельсам.
Магоцци скривился.
– Не волнуйся, поезд его не переехал.
– Значит, жив?
– Мертв.
Он вопросительно посмотрел на напарника.
– Не смотри. Больше ничего не знаю. – Джино вздрогнул, когда в кармане его рубашки назойливо зазвучала свербящая переработка первых тактов Пятой симфонии Бетховена.
– Это еще что такое?
Джино выхватил из кармана сотовый телефон, лихорадочно тыкая в кнопки, слишком мелкие для пальцев-сосисок.
– Проклятье. Хелен без конца выбирает другие сигналы, хорошо зная, что я ничего не смогу изменить.
– Забавно, – усмехнулся Магоцци.
Снова грянул Бетховен.
– Забавны только чужие четырнадцатилетние дочки. Черт побери… Изобретешь такую хреновину с жирными крупными кнопками, заработаешь триллион долларов… Алло, Ролсет слушает.