П. И. Мельников (Андрей Печерский) (Мельников, Ланщиков) - страница 2


Действительно, Мельников-Печерский долгие годы состоял на государственной службе, однако высокие правительственные чиновники смотрели на него не как на рьяного исполнителя их воли, а как на крупнейшего и авторитетнейшего знатока так называемого «раскола», который представлял государственную проблему, поскольку в те времена примерно десять процентов населения Российской империи придерживались старой веры. Следует также заметить, что интерес П. И. Мельникова к «расколу» носил не только исторический характер, но и общественный, и сам он по этому поводу, в частности, писал: «Русская публика жаждет уяснения этого предмета, горячо желает, чтобы путем всепросвещающего анализа разъяснили ей наконец загадочное явление, отражающееся на десятке миллионов людей и не на одной сотне тысяч народов в Пруссии, Австрии, Дунайских княжествах, Турции, Малой Азии, Египте и, может быть, Японии».

И вот этой общественной задаче П. И. Мельников целиком посвятил и свою жизнь, и все свое творчество, а вся его долголетняя чиновничья служба, по сути дела, была научно-изыскательской работой, которая позволила ему досконально изучить один из сложнейших и запутаннейших вопросов русской истории и русской действительности.

«Раскол и раскольники представляют одно из любопытнейших явлений в исторической жизни русского народа. Но это явление, хотя и существует более двух столетий, остается доселе надлежащим образом неисследованным. Ни администрация, ни общество обстоятельно не знают, что такое раскол!..

Многочисленные сочинения полемического содержания касались не сущности дела, но лишь случайных, внешних его признаков, которые никогда не заключали в себе ровно ничего существенного. Еще менее выяснили раскол сочинения исторические…

Да, надо откровенно сознаться, что в продолжение двухсот лет ни русская администрация, ни русская литература ничего почти не сделали для разъяснения этого предмета, предмета темного, не любящего света и к тому же, по стечению обстоятельств, на долгое время поставленного в потемки тайны. Администрация сначала воздвигала костры, потом собирала подать с бороды и рядила раскольников в кафтаны с козырем и знаком на вороту, а впоследствии облекла все дело раскола в непроницаемую канцелярскую тайну. Литература сперва величаво и подробно рассуждала о том, сколькими пальцами ради спасения души надо креститься и сколько раз надо говорить «аллилуйя», а потом стала искать в расколе воображаемых качеств, основывая свои воззрения не на личном знакомстве с расколом и раскольниками и не на взгляде их на религию и социальные отношения».