– Все это очень хорошо! – сказала Виктория наконец. – Вы абсолютно правы, России потакать незачем! Но в таких делах! Следует сначала все взвесить! Я должна посоветоваться с премьер-министром! И еще с другими людьми.
– Государыня, – воскликнул обескураженный Ундервуд, – но время, время не ждет! Мы должны…
Виктория даже вздрогнула. Опять это проклятое «должны»! Положим, она конституционный монарх, а не какой-нибудь душитель-самодержец, но как они с ней обращаются, в конце концов!
Не произнеси Ундервуд этого рокового слова, как знать, может, ему бы и удалось убедить королеву, теперь же она твердо решила не давать ему спуску.
– Милорды, – сухо произнесла Виктория, – я ценю вашу заботу об интересах империи, но не забывайте, что мой долг – защищать ее и способствовать ее процветанию. Занимайтесь своими делами, а я буду заниматься своим! Королева Англии еще никого не подводила! – Она коротко кивнула им, показывая, что аудиенция окончена.
Игра в бридж шла своим чередом. Дамы то выигрывали, то проигрывали. Наконец принц объявил малый шлем.
– Какие пьесы вы предпочитаете – английские или французские? – спросил он у Амалии. – Лично я нахожу Шекспира смехотворным. Все эти бесконечные разборки моих предков действуют мне на нервы. Мне больше по душе Скриб, например. Вы не видели «Стакан воды»?
– Я обожаю Скриба, – сказала Амалия со значением.
Арчи сделал неверный ход, и малый шлем завалился ко всем чертям.
– Кузен, черт побери! – воскликнул раздосадованный Берти. – Как ты мог так подвести меня? Ох! – Затем он обратился к Амалии: – Но, признаться, для меня большое удовольствие проиграть вам!
Леди Х., с горящими, как у сфинкса, глазами, молча наблюдала, как принц отсчитывает свой проигрыш (сущие пустяки, игра шла по маленькой) и, поднявшись из-за стола, предлагает руку Амалии.
– Кто это? – спросила Амалия, указывая на леди Х. – Она все время на меня смотрит.
– Кто, эта дама? – совершенно искренне изумился Берти. – Понятия не имею!
Он небрежно кивнул Ундервуду, отвечая на его поклон, а тот даже застыл на месте, видя, с кем принц идет.
– Теперь она окучивает наследника, – шепотом пожаловался Лаймхауз. – Не пройдет и недели, как весь двор будет у ее ног.
Ундервуд поморщился. Слово «окучивает» отдавало простонародьем, а благородный лорд не любил излишне тривиальных выражений.
– Главное, следите, чтобы она не окучила вас, – съязвил он. – Наследник, слава богу, не имеет никакого влияния на государственные дела, а о ваших слабостях все наслышаны.
– Да если она только подойдет ко мне, ей несдобровать! – вскричал Лаймхауз в негодовании. – Чтоб я… с какой-то жалкой интриганкой…