– Времени? – слеза выскользнула-таки из-под нижнего века. – Значит, если бы оно у тебя было, ты бы это делал?
– Нет, дорогая, – внутри у Кларенса все начинало закипать, но он ни за что не позволил бы себе дать волю нервам при свидетелях. – Я сказал это лишь для того, чтобы ты получила более веское доказательство, чем мои клятвы.
– Кларенс, почему ты меня все время оставляешь одну? Когда тебя нет, я так волнуюсь, что у меня раскалывается голова. У меня все время болит голова, Кларенс!
– Хорошо, тогда смени врача, – не понял он.
– Кларенс! Ты меня никак не хочешь понять! Бергман меня вполне устраивает, меня не устраивает другое…
– Я?
– Да! Ты совсем обо мне не думаешь!
– Успокойся, я думаю о тебе все время. – Не испытывая ничего, кроме легкого раздражения, Кларенс вдруг пожалел, что Марта не больна в действительности, а только изображает болезнь. Он был бы не прочь остаться вдовцом – не потому, что хотел жениться на какой-либо другой женщине – он бы ни за что не «повторил ошибку» – просто семейные сцены забирали слишком много энергии, которую можно было бы отдавать делу. Думал об этом без злости, почти ласково. Жалость к Марте была у него почти искренней: «Ну кто просил ее рождаться на свет такой несчастной?»
Словно извиняясь за собственные мысли, он подошел и погладил супругу по голове. Марта всхлипнула.
– Вот так, а теперь я должен идти.
– Нет! – влажная от слез рука крепко вцепилась ему в запястье. – Не пущу! Я не могу без тебя, Кларенс!
– Марта, меня ждут дела.
– Нет!
– Смотри, – он наугад махнул в сторону сигнальной лампы. – Меня вызывают… – голос Кларенса замедлился: только сейчас он заметил ее мигание, – к себе…
Марта безнадежно посмотрела в угол. Обычно лампа не работала, и муж объяснял это тем, что она успела погаснуть за мгновение до того, как Марта собралась на нее взглянуть.
На этот раз лампа мигала безо всякого обмана. И сердце Кларенса екнуло: за все время его работы в Компании этот сигнал давался впервые…
«Наверное, мне надо увольняться», – подумал Тедди. Хотя спасательный катер шел легко и ничто не предвещало неприятных неожиданностей, его сердце начало колотиться. Он уже испытывал некогда подобный немотивированный страх, когда его бригада подобрала спасательную капсулу со спящей женщиной. Пожалуй, тогда настроение было не менее гнетущим, но все обошлось. По крайней мере, с их бригадой. Подняли на борт, доставили на ближайшую станцию… Сейчас Тедди было не просто тяжело – ему было страшно, словно из-за стекла обзорного иллюминатора смотрели на него враждебные нечеловеческие глаза.