Хотя Виссарионыч, скорее всего, уже принял какое-то решение и теперь, следуя своей привычке, выслушивает остальных, чтобы составить окончательное мнение на этот счет. Глядя на вышагивающего Верховного, который изредка пыхал своей знаменитой трубкой, я неожиданно заметил, как его подкосила внезапная гибель ближайшего сподвижника. От Сталина остались только оспины и усы… Да еще и при ходьбе он стал странно крениться в левую сторону. Микроинсульт, что ли, со старичком приключился? Надо будет потом у Ивана Петровича спросить – с чего Верховный так сдал? Неужели действительно из-за Берии? М-да… Теперь ему и поговорить по-грузински не с кем будет – только если с охранниками…
Кстати, я, заинтересовавшись вопросом, какие последствия были после гибели Лаврентия Павловича и как эти последствия скажутся на выпуске боеприпасов объемного взрыва, выяснил – никаких. Приказ увеличить количество смеси отдал генерал-лейтенант Ложкин из военприемки, который и погиб в том же бункере. Зато ведущие инженеры остались живы и в скором времени сие секретное оружие появится в войсках. Вот это было бы очень хорошо, а то фрицы в Германии зарылись в землю, как кроты, и выковырять их оттуда уже сейчас стоит большой крови.
Я это на примере Восточной Пруссии хорошо понял – куда ни ткнись – укрепрайон с дотами, дзотами, «крабами» и бетонными капонирами. А с новым оружием мы их оттуда быстро выбьем…
– А вы, товарищ Лисов, так же считаете?
Ффух! Хорошо, что, задумавшись о своем, я не упускал нити разговора, идущего в кабинете, поэтому, резво вскочив, ответил:
– Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! На засаду это мало похоже. На случайную сшибку тоже. У обоих убитых – пуля в затылке. На войне всякое случается, но тут шанс был очень мал – так попасть.
Только я ответил, влез Абакумов:
– В тех местах мы столкнулись со специально подготовленными диверсантами, как они себя сами называют – «вервольф». Подготовка у них достаточно хорошая, и даже одиночка сумеет так изрешетить машину, чтобы гарантированно убить находящихся в ней.
– А я и не спорю. Говорю же – на войне все может быть. Только эти «вервольфовцы» очень «вовремя» свою засаду сделали, что и наводит на размышления…
– Хм… засады диверсантов всегда «вовремя» случаются…
Во блин, как Абакумов за честь мундира борется.
В принципе в его словах, конечно, что-то есть, но шанс, что нужный нам человек в дивизионных тылах нарвется на засаду, причем как раз, когда мы поехали его брать, исчезающе мал. Я уже открыл рот, собираясь спорить дальше, но Сталин, подняв руки, сказал – брэк. То есть, конечно, он сказал несколько другое: