— Жить в таком городе приятно, — сказал Пронский, когда они возвращались в гостиницу. И совершенно неожиданно, показывая на спешащих людей, с какой-то горечью спросил: — А вот куда они все торопятся? Зачем? Что им нужно в жизни?
В его словах Владимир Забродин уловил какое-то недовольство…
— Каждый человек к чему-то стремится… — ответил он неопределенно.
— Какая цель у вас? — неожиданно спросил Пронский.
— У меня? Что вы имеете в виду?
— Не обыденная, каждодневная. А высокая…
— Вон вы о чем! — Забродин улыбнулся. — Если хотите знать — сделать что-то полезное для народа, для Родины.
— А что понимать под полезным?
— То, что создает условия для хорошей жизни. Когда я поступал в Московский университет, то хотел стать ученым и сделать открытие, которое двинуло бы вперед нашу технику, ускорило бы развитие науки, промышленности и тем самым принесло бы пользу народу… Не знаю, поймете ли вы, но это действительно так!
— А у меня нет никакой цели! — с раздражением сказал Пронский. — У меня ее не было и раньше. И если я оказался здесь, то под влиянием других. А зачем, почему, что будет дальше? Не знаю…
Когда Забродин и Пронский вернулись в гостиницу, Михайлов уже ждал их.
— Какие впечатления? — спросил он.
— Красивый город, — односложно ответил Пронский; казалось, он устал от длительной прогулки.
— Готовьтесь и мужайтесь! — видимо, не замечая перемены в его настроении, с какой-то торжественностью объявил Михайлов. — Свою мать вы увидите послезавтра!
— Откровенно говоря, я очень волнуюсь, — Пронский провел ладонью по своей пышной шевелюре. — Никогда так не волновался. Даже во время перехода через границу! Может быть, не надо видеться? — нерешительно закончил он и, торопливо докурив, предложил: — Давайте спать.
Он резко поднялся со стула и ушел в ванную комнату.
Забродин и Михайлов переглянулись: Пронский сам не свой.
Они договорились спать по очереди — чем черт не шутит. Первую половину ночи должен был бодрствовать Забродин. Ему уже приходилось стоять часовым на посту. Два-три часа — не трудно. Там можно двигаться, разминаться, разгонять сон. И ждать, когда придет смена…
Ночью же в гостинице, в одном номере, не устроишь дежурство в несколько смен. Забродин не представлял, как трудно лежать в постели, когда нельзя шелохнуться, когда потушен свет и нужно создавать видимость сна.
Рядом с кроватью Забродин поставил стул и на него сложил одежду. Маузер и часы сунул под подушку.
Свет погасили. Шторы на окне умышленно не задвинули, чтобы в комнату падал хотя бы отраженный свет уличных фонарей. Но освещение было настолько слабым, что Владимир не мог разглядеть даже свой костюм на спинке стула.