— Сьюзен…
— Слушай сюда, Билли! Бери деньги и беги. Ты молод и силен. Это они любят. Попав туда, ты первым делом лишишься чувства собственного достоинства, а затем потеряешь способность провести прямую между А и Б. И напоследок предложат тебе сняться… Пишешь ты как взрослый, но по жизни — упрямый ребенок.
— Я должен идти.
— Что здесь такое? — она резко обернулась. — Откуда такая вонь?
— Я иду. Я должен.
— Иисусе!
— Я должен уехать из Новой Англии. Я должен уехать из Мэна, — сказал Билл, чувствуя, что объяснять это все равно побоится — это было как проклятие.
— Почему, Боже праведный?
— Не знаю. Просто должен.
— Неужели в тебе всегда говорит писатель? От себя тебе нечего добавить?
— Но это правда.
Разговор происходил в постели. Ее груди были маленькими как персики и такими же сладкими. Билл любил ее, но как-то не по-настоящему, и они оба это понимали. Сьюзен села, обернувшись простыней, пытаясь скрыть от него выступившие на глазах слезы. Она не знала того, что знал он. Тактичней было бы не замечать заблестевших глаз, но Билл не мог, как не мог и полюбить ее всей душой, хотя и любил крепко.
— Ну что ж, иди, — бесцветно произнесла она, повернувшись к нему. — Дай знать, когда освободишься, если, конечно, останутся силы. Я приду и урву кусочек — если будет что…
Киноверсия «Черных порогов» называлась «Западня Черного Демона», и в главной роли была Одра Филлипс. Билл не был в восторге от изменения названия, но постановка оказалась удачной. А единственным, что он оставил в Голливуде, оказалось его сердце.
— Билл. — Одра предприняла очередную попытку вернуть его к действительности. Он заметил, что она успела выключить телевизор. Перевел взгляд на окно: к стеклам вплотную прижался туман.
— Постараюсь объяснить тебе как смогу, — сказал Билл. — Ты вправе знать это. Но сначала я попрошу тебя кое о чем.
— Говори.
— Налей себе еще чаю и расскажи, что ты обо мне уже знаешь или думаешь, что знаешь.
Она озадаченно посмотрела на мужа и подошла к комоду.
— Я знаю, что ты из Мэна, — сказала она, наливая чай. Хотя Одра и не была британкой, что-то типично британское прокралось в ее произношение — видимо, последствия съемок «Мансарды» — кинофильма, ради которого они сюда приехали. Это был первый оригинальный киносценарий Билла. Ему к тому же предложили быть и директором картины. Благодарение Богу, что он отклонил это предложение: его отъезд положил конец массе надоевших мелочей. Он представлял себе, как они все дружно начнут хаять его. «Наконец-то этот выскочка Билл Денборо показал себя в истинном свете. Сумасшедший, как и все эти хреновые писаки».