— Ты бы все равно не успел. Они бы подоспели, пока ты сражался с нубийцами, и окружили бы вас.
Обзор нам заслонила вполне плотная (не из тумана) молодая женщина, взявшаяся неизвестно откуда.
— Я Хатор, покровительница влюбленных, и поэтому помогу вам. К тому же о вас хлопочет Бэс, он и поторопил меня. Когда-то нас связывали нежные отношения.
Мы с Алексом завороженно молчали, ожидая продолжения, от богини теперь зависело многое. Но как, интересно, она собиралась вывести нас из такого мощного окружения вооруженных людей. Телепортация?
— Это слишком сильно. Я этим почти не занималась даже в юности, расходовать себя неохота, я ведь женщина и не хочу утратить свежесть и красоту преждевременно.
Она взмахнула руками. Темное, почти черное в ночи лицо ее озарилось, когда она подняла большие глаза к небу, кстати, густо и красиво подведенные синим, и, выдержав, как мне показалось, эффектную паузу, произнесла:
— Можете спокойно идти. Я сделала вас невидимыми… и для животных тоже. Надеюсь, дополнительная морщинка на лице после этого у меня не появилась? — кокетливо обратилась она к Алексу, приблизив к нему лицо, то есть туда, где он должен был находиться (я уже его не видела).
— Нет, вроде нет, — поспешно пробормотал Алекс, ответить ему не помешало то, что он видел ее впервые. — И спасибо за помощь.
Пока народ искал нас повсюду, активно прочесывая парк, мы уже были далеко. Пройдя мимо не видящих нас стражников, мы подошли к воротам, которые сами собой открылись прямо у нас на глазах. Спасибо богине еще раз.
— В храм к обряду успеем? Кстати, эта невидимость нам очень пригодится.
Мы торопливо шли через пустую базарную площадь, держась за руки, чтобы не потерять друг друга.
— Да, интересно только, сколько она продержится. А к ритуалу, конечно, успеем. Я ведь все рассчитал, кот связался со мной и уточнил, что дело будет происходить на рассвете, а то я уже собирался отложить твое спасение на завтра.
— Ну спасибо! Кстати, не думай, что все уже образовалось само собой, ты ведь даже не попросил у меня прощения! — праведно возмутилась я. — Не говоря уже о том, что не объяснил своего гнусного поступка.
Но, к моему удивлению, вместо того чтобы с искренним раскаянием на челе начать просить прощения, Алекс только насупил брови.
— А-а, тебе не понравилось?! Вспомни, как ты сама предала меня тогда во Франции. Отдала этой старушке, ты не знала, как я страдал! И тогда, и потом я не мог забыть такого предательства с твоей стороны.
— О, я же не знала! Прости, — искренне покаялась я, вот уж не думала, что он еще это вспоминает.