— О-у-у! — взвыл Пипино.
Он опять зевнул и опять спрятал лицо в ладони. Казалось, он задремал. Клемм надел часы на руку и сказал:
— Я опаздываю.
Открыв дверцу машины, он поискал взглядом собак.
— А собаки? — крикнул он.
Ему напомнили, что в последний момент он сам приказал вывести их из машины и оставить в гостинице.
Клемм приказал ехать в «Реджину».
— Быстро, — скомандовал он. — Rasch! Und dann schnell nach San-Vittore![25]
В гостинице собак отводил наверх молодой эсэсовец. Он не знал, что у каждой из них есть отдельный номер, ему просто было сказано: «Отведи собак наверх». Поэтому он запер обеих в комнате капитана и не снял с них намордников.
Некоторое время Гудрун и Блут смотрели друг на друга. Они сидели неподвижно и смотрели друг на друга, задрав головы. Потом Гудрун поднялась с места и стала кружить около Блута.
— Чего ты хочешь? — спросил Блут.
— У-у-у-о! — сказала Гудрун. — У-у-у-о! — Она не переставала кружить около Блута.
Каптен Блут тоже поднялся на ноги.
— Was willst du?
Он не делал ни шагу и только поворачивал голову вслед за рыскавшей вокруг него сукой, и вопрос его звучал все более сердито:
— Was willst du eigentlich?
— У-у-у-о! — отвечала Гудрун.
Гудрун была старая и сильная — настоящая волчица; Блут был моложе и ниже ее и не так силен. Не переставая повторять: «Чего ты хочешь?», он опустил голову и понюхал у нее под хвостом.
Гудрун яростно зарычала.
Она опрокинула Блута и старалась укусить его, несмотря на намордник.
— Was willst du denn?[26] — спросил Блут.
Он поднялся на ноги и стоял теперь настороже, а Гудрун снова принялась кружить около него.
— Хочу сожрать тебя, — ответила Гудрун. — Ich will dich fressen.
Блут засмеялся.
— Чего ты смеешься?
— Ха-ха! Mit jenem Zeug?[27] — сказал Блут.
Они возились так шумно, что в комнату вошел Сын Божий.
— Черт бы вас побрал! — сказал он и запер Гудрун в ее комнате, а потом вернулся за Блутом.
— О чем тебе было разговаривать с Гудрун? — сказал он псу. — Ее уже ничем не проймешь, нечего ей рассказывать, что мы с тобой задумали.
Он отвел Блута в его номер и дал ему есть на тарелке, которую обычно прятал в сторонке, и налил ему воды.
— У-гу, — говорил Блут.
— Угу, — отвечал Сын Божий.
Он снял с пса намордник, и тот уткнулся носом ему в ладонь, потом стал есть, но то и дело поднимал голову от еды, чтобы снова уткнуться в руку Сына Божия.
— Что ты имеешь со своей работы? — спросил Сын Божий. — Сидишь взаперти, голодаешь да изредка получаешь кусок сырого мяса. И это тебе по душе?
Ведь ради этого ты делаешь свое дело, только ради этого. Окажись я в твоей шкуре, я был бы уже далеко.