Девушке было лет двадцать, ярко-зеленые глаза, веснушки, костюмчик, стилизованный под матроску. Хулиганская улыбка. Аспирин мог поклясться, что никогда ее прежде не видел: таких не забывают.
— А ты кто? — спросил он, беззастенчиво ее разглядывая.
Она выпятила грудь, нарочно подставляясь под его взгляд:
— А я Касторка!
— Не наговаривай на себя, — сказал он, ловя себя на первом проблеске интереса.
Она рассмеялась.
— Слушай, — сказал Аспирин. — К тебе в сумку мой диск влезет? А то Костя, понимаешь, подарил…
— Ух ты! — девчонка с видом знатока повертела диск в руках. — Давай, влезет, только я и себе такой хочу. Где Костя?
— Вон сидит… Потом к нему подойдешь, а то медляк пропустим!
И обнял ее прямо на пороге ди-джейской будки.
* * *
Ночь прошла легко и весело. Аспирин проснулся в чужой постели, чмокнул Надюху в веснушчатое плечо и, кутаясь в простыню, отправился в ванную. Надюхины родители катались на лыжах где-то в Швейцарии, в доме было просторно и чисто, и, нежась под горячими струями душа, Аспирин улыбался, будто у него гора с плеч свалилась.
— Что у тебя есть пожрать?
— Не знаю, посмотри в холодильнике…
Эту сессию она завалила и хотела перевестись на вечернее, но, по ее собственному выражению, «жопкин конкурс не прошел». Папаша встал на дыбы и построил не только преподов, но и саму Надюху:
— Слушай, ремнем грозился. По три раза бегала пересдавать! Они уже от меня шугались!
— Он тебя держит в ежовых рукавицах? — спросил Аспирин.
— Он мне место держит в своей конторе. У них знаешь, сколько юрист получает?
Вместе сварганили легкий завтрак, Надя сварила кофе.
— Я в «Куклабак» каждый день ходить буду.
— Ну, ходи…
— А я еще «Лапа-радио» слушаю.
— Ну и дура. Нечего портить вкус.
Надя обиделась:
— Снобишься, да? Вас всех эта попса кормит, а вы от нее нос воротите!
— Кому попса, кому мать родна, — Аспирин ухмыльнулся. — Где мой диск, который Костя подарил?
— А ты что, уже уходишь? — поразилась Надюха.
— У меня эфир в двенадцать.
Надюха встала, чтобы отнести посуду в раковину. Аспирин не удержался и легонько шлепнул ее по заду.
— Эй! — Надя отпрыгнула.
— Комарик сидел, — сказал Аспирин.
— Комарик?!
Она вытерла руки полотенцем. Подобралась к Аспирину, присела рядом на табуретку:
— Слушай, а ты научишь меня треки сводить? Я тоже хочу быть ди-джеем!
— Легко, — сказал Аспирин.
* * *
У него было полчаса, чтобы заскочить домой и переодеться. Талая вода за ночь подмерзла, и у самого подъезда Аспирин едва не шлепнулся. Отпер дверь; в квартире стояла непривычная тишина. Наверное, Алена спала.
Переменив рубашку, он в одних носках прошлепал на кухню и вытащил из холодильника бутылку пива. Мельком подумал, как хорошо было бы, если бы Алены вообще не было, если бы вся эта долгая и трудная история ему приснилась. Вот ведь, все налаживается: с работой отлично, с личной жизнью — прекрасно, деньги есть, пиво холодное, ну почему бы не жить и не радоваться?