Аспирин дернул кадыком. Опустил взгляд. Гость стоял босиком на линолеуме, камуфляжные штаны подвернуты, длинные узкие ступни — чистые и белые, будто из алебастра.
— Я пришел за Аленой.
— А я вас не звал, — хрипло сказал Аспирин, не двигаясь с места.
Гость чуть улыбнулся:
— Что поделаешь, Алексей Игоревич. Я, бывает, являюсь без приглашения.
И он шагнул через порог. Аспирин отступил. У него ослабели колени.
Из гостиной, где лежала Алена, не доносилось ни звука.
— Погодите, — быстро сказал Аспирин. — Одну минуту.
Гость повернул голову:
— Да?
— У меня к вам два слова, — выдавил Аспирин. — Идемте на кухню, там… замечательный коньяк…
Гость улыбнулся шире. Покачал головой:
— Нет, Алексей Игоревич. Не сегодня.
И вошел в гостиную.
Аспирин кинулся за ним. Обошел по большому кругу, чуть не опрокинув этажерку с дисками. Встал между гостем и Аленой.
— Привет, мелкая, — сказал босоногий, не обращая на него никакого внимания.
Алена медленно открыла глаза. И, к удивлению и ужасу Аспирина, вдруг улыбнулась.
— Ты пришел.
— Ну конечно.
— Ты меня не бросил.
— Ну разумеется.
— Ты был прав, — Алена снова опустила ресницы. — У меня ничего не вышло. Я не смогла.
Зависла пауза. Аспирин стоял, напружинившись, как вратарь. Он ждал, что босоногий попробует подойти к Алене, и не был уверен, что решится остановить его, но все-таки ждал, удерживая дрожь в коленях.
Босоногий что-то сказал. Короткая звонкая фраза.
Алена содрогнулась. Открыла глаза.
— Что ты сказал?
Гость повторил. Помолчав, с оттяжкой произнес по-русски:
— Ты смогла. Он услышал. Пришел в сознание. Вспомнил себя.
Сделалось тихо. Потом Алена глубоко вздохнула. Ее бледно-зеленые щеки вдруг порозовели — так резко, будто на них плеснули раствором марганцовки.
— Его выбор, — негромко сказал босоногий.
Алена выдохнула. Покачала головой:
— Я… устала.
— Я знаю. Пошли.
Он сунул руку за пазуху и вытащил длинный кожаный футляр. Раскрыл. Белый металл вспыхнул под лампой. Аспирину померещились блестящие хирургические инструменты.
— Нет! — он отступил к дивану, загораживая собой девчонку.
— Алеша, — слабо сказала Алена.
— Вы ее не… уходите!
Гость вытащил из футляра флейту, разобранную на две половинки. Соединил. Вставил мундштук.
— Разреши нам поговорить, — быстро сказала Алена.
Босоногий пожал плечами:
— Да сколько угодно. Говорите.
— Алеша, — Алена смотрела ясно, как в день их первой встречи. — Дай мне… Мишутку.
Он помедлил. Потом протянул руку, взял медведя — легкого, ватного — и подал Алене.
— Ты… понимаешь, — сказала она, прижимая Мишутку к груди. — Мне надо уйти.
— Не понимаю. Куда?