Здороваясь с консьержем Васей, Аспирин уже точно знал, что полетит не сегодня, а завтра. С утра отбарабанит эфир. А от «Куклабака» отмажется. Пусть Вискас кусает локти.
Хотя — зачем кусать локти, если можно прийти в опустевший дом и взять Алену с Мишуткой? Смешно сказать даже, спецоперация: захват девочки и плюшевого медведя…
Десяток искромсаных трупов — и все. Игрушечный зверек будет нейтрализован.
А кто станет искать Алену, если она вдруг пропадет? Никто. Скажут — уехала к матери в Первомайск.
Что за бред. Зачем им ребенок? Что они будут делать с ребенком? Кто и ради чего возьмет на совесть такой грех? Когда Мишутка превратится в раскуроченный комок ваты…
Он тряхнул головой. Яркое воображение — для современного человека неудобство и бич.
Дом был пустой — по понедельникам Алена ходила на занятия, и такая мелочь, как рассеченная кожа на макушке, не могла ее, конечно, остановить. Не снимая плаща и ботинок, Аспирин уселся перед пианино. Открыл крышку.
Он проучился в музыкалке четыре года — три класса плюс нулевка. Дальше дело застопорилось — как родители ни уговаривали, Лешенька костьми ложился за право быть свободным. Иногда, когда приходила охота, садился к инструменту и подбирал мелодии, а через год его взяли в школьный ансамбль, почему-то барабанщиком. И понеслось…
Он взял один за другим пару аккордов, безжизненных и тусклых. Если бы у него была такая сила воли, как у Алены — смог бы он сделаться музыкантом?
Не исключено, что и смог бы. Только зачем?
Он попытался восстановить пьеску, с детства засевшую у него в памяти: «В садике». Он не помнил ни автора, ни нот. Мышечная память извлекла из инструмента несколько веселеньких тактов, Аспирин устыдился того, как пошло они звучат, и убрал руки с клавиатуры.
А может он, Леша Гримальский, и есть Аленин потеряный брат? Забывший себя, забивший на «творчество», такой вот балованый, внезапный братишка?
Он не удержался и захихикал.
Повернулся в скважине ключ. Вошла Алена — в руках футляр со скрипкой и нотная папка, за спиной ранец с медведем, из-под шапочки выглядывает край бинта, лицо бледное, глаза упрямые. Увидела Аспирина перед фортепиано. Удивилась.
— Ты чего?
— Привет, — сказал Аспирин.
— Привет… Дали тебе визу?
— Ага.
— Поздравляю, — сказала Алена после коротенькой паузы и принялась раздеваться в прихожей.
— Алена… — он хихикнул.
— Что? — она остановилась в дверях.
— А я могу быть твоим братом?
— Мог бы. Как любой другой, — она ответила сразу же, без паузы, без малейшего удивления. — Я об этом думала.
— Так может, это я и есть? И мы с тобой, взявшись за руки, теперь пойдем в прекрасное далеко?