Как видно, нарушители хотели воспользоваться темной, ненастной ночью, но зарядивший с вечера дождь нежданно прекратился, и луна, показываясь в разрывах туч, своим полным светом выбеливала берега пограничной реки, так что видна была каждая травинка. Планы диверсантов и тех, кто намеревался забросить их в наш тыл, были отчасти сорваны. Обычно такие группы составляют из опытных, хорошо подготовленных «специалистов», и гости с той стороны, как видно, рассчитывали не только на темноту ночного ненастья, но и на то, что к утру дождь размоет их следы и пограничники не догадаются, что к нам в страну проникли хорошо вооруженные, крайне опасные враги.
Почему же все-таки они пошли на риск и перешли границу? По-видимому, на нашей стороне их ждали, «гости из-за кордона» должны были прибыть в условленное время, и когда не оправдались надежды на ночной дождь, уже на рассвете, они перешли границу.
Стараясь скрыть свои следы, хорошо видимые на мокром песке, они пробирались зарослями кустарника, спешили поскорей уйти от границы в глубь тайги, почти бежали, и преследовать их в таких условиях было нелегко. Как можно было предположить, они ожидали погони, и, скорей всего, за их отрядом, на некотором расстоянии, шла группа прикрытия. За нами могли наблюдать, забравшись на дерево или затаившись где-нибудь на взгорье, в любой момент могли открыть по нам огонь, и нужно было вести преследование хитро, предприняв меры предосторожности.
Первым делом я послал на заставу за подкреплением. Оттуда сообщат в отряд, но успеют ли придти к нам на помощь, когда мы догоним бандитов и придется (я в этом не сомневался) вступить с ними в бой? Тревога сжимала сердце — или предчувствие беды? Нет, это был не страх — чувство, которое, как не раз приходилось мне наблюдать, в момент опасности невольно испытывает человек, — пограничник, обладающий сильной волей и боевым опытом, преодолевает его мгновенно. Дело тут было не в страхе. Может, сказывалось напряжение погони? А может, томила неизвестность: что ждет нас впереди, что замышляет осознающий опасность враг? Нас, пограничников, в этой лесной чащобе слишком мало — численный перевес на стороне диверсантов…
Мы с Ингусом бежали впереди, оторвавшись от товарищей, — он вел меня по следу уверенно, и по поведению собаки я видел, что мы догоняем нарушителей. Я придержал Ингуса, прислушался. Да, там, впереди, отчетливо слышен хруст веток, — сквозь заросли пробираются люди — не двое-трое, а целая группа — та, что мы преследуем с утра.
Я подал знак подбегавшим пограничникам, и они затаились, вслушиваясь в лес. Стараясь двигаться бесшумно, мы устремились вперед…