И тут навстречу нам прогремел выстрел. Мгновенно определив, откуда стреляли, я открыл огонь, целя в качнувшуюся ветку орешины. И не промахнулся. Раздался крик раненого бандита и, теряя сознание, он вывалился из куста.
Подбежав, мы увидели за орешиной проход, оставленный в таежных зарослях убегавшими нарушителями. Преследовать их по этому пути было слишком опасно: мы оказались бы на виду, и они, прячась в чащобе, в момент всех нас перестреляли бы.
Выручило, что места эти были нам, пограничникам, хорошо известны. Неподалеку дугой огибало заросли разнолесья каменистое русло ручья. Устремившись туда, мы побежали по мелкой воде, спеша выйти бандитам наперерез, — временами мне приходилось брать Ингуса на руки, чтобы он не выбился из сил, чтобы не потерял способности нормально работать, снова взять след…
Мы настигли бандитов на лесной поляне. Скрываясь за деревьями, чтобы не выдать своей малочисленности, мы подобрались к ним совсем близко.
— Сдавайтесь! — что есть силы крикнул я, надеясь, что внезапность нашего появления посеет среди диверсантов панику.
Но не такие это были люди. И не подумав сдаваться, они открыли огонь и оказали нам отчаянное сопротивление. Да, это были матерые лазутчики. Но им не повезло. Отступая, они вышли к тому самому ручью, по которому мы незадолго перед тем к ним подбирались, и оказались снова на открытом месте, служа для пограничников отличной мишенью. Перебегая от дерева к дереву, мы подошли к бандитам совсем близко и они, понимая всю безысходность ситуации, в которую попали, наконец сдались.
При беглом допросе задержанных выяснилось, что их главарь оторвался от отряда еще до того, как начался бой и, выиграв таким образом время, успел скрыться.
С этим я никак не мог примириться. В каком направлении он сейчас уходит от нас?
— Ингус, — позвал я.
Но друг мне не отозвался. Где же он?
Я бросился назад, к тому месту, где только что кипел бой.
— Ингус! Ингус! — кричал я.
Из кустов послышалось жалобное поскуливание. Подбежав, я увидел, что Ингус тяжело ранен.
Как это произошло? Обычно Ингус, даже во время боя, держался возле меня, ложился на землю и не лез под пули, так что навряд ли он попал под выстрел случайно. Нет, тут было что-то другое… Как догадывался я, а точнее, уже был уверен, Ингус вступил с кем-то в схватку, пытался неизвестного задержать, и неведомым этим врагом, оказавшим ему жестокое сопротивление, был тяжело ранен. Кто это был? Главарь?
— Отчего же ты, друг мой, не умеешь говорить! — вздохнул я, глядя в грустные, преданные глаза Ингуса.
Быстро осмотревшись, я утвердился в своих предположениях. Кусты, в которых лежал Ингус, были изломаны — почти вся листва с них упала. Рядом, на раскисшей от влаги земле, я обнаружил следы убегавшего в тайгу человека. Вот за кем устремился в погоню Ингус! Он, как свидетельствовали следы, кинулся на бандита, и уже в прыжке был сражен выстрелом: главарь целил Ингусу в сердце.