— Не стоит недооценивать себя, Гильом. И своих приверженцев тоже. Чего-чего, а таких действий ваш враг никак не ожидает. Это даст вам преимущество, которого вы не имели прежде.
Даже у Мо, несмотря на то что их было много, в большой степени собственная неумелость мятежников стала причиной поражения. Однако они едва не добились успеха! Может, они победили бы, если бы наступали как истинная армия — строем, с командирами во главе, используя стратегию войны?
Каль сам удивился, подумав: «А что? Вполне возможно».
Поразительно просто и так очевидно. Почему он раньше, не додумался до этого? Ужасная оплошность с его стороны, и в результате столько погибших в бою, а еще больше — от последовавшей за ним жестокой расправы. Может, сейчас эти люди были бы живы?
— Ты во всем права, — взволнованно сказал француз, вглядываясь в юное лицо Кэт и недоумевая, откуда к ней могли прийти все эти знания. — Как получилось, что ты, девушка, так хорошо разбираешься в воинских делах?
На ее лице возникло выражение грусти.
— Когда я была маленькой, люди, которые часто бывали у нас, только и говорили, что о войне. Если я спрашивала их о чем-то другом, они просто отмахивались от меня. Но вот слушать их или нет — в этом у меня не было выбора. Все они толковали о войне, об оружии, о стратегии, о солдатских делах. Может, кое-что и застряло в голове.
— Запросто. И благодаря тебе дошло и до меня. — Каль встал, потирая руки. — И сейчас мне совершенно ясно, что нам следует делать. То, на чем ты все время настаивала, — как можно быстрее ехать в Париж. Там есть люди, которые помогут мне разработать стратегию.
— Наконец-то! — воскликнула Кэт, даже не пытаясь скрыть радость.
— Это самый логичный вывод. Ты сумела убедить меня в том, что сам, в одиночку, я больше ничего не могу сделать. Мне требуются совет и помощь Этьена Марселя.
— Кого?
Он бросил на нее недоумевающий взгляд.
— Марселя. Неужели ты, такая образованная девушка, не знаешь, как зовут парижского прево?[14]
Она с веселыми искорками в глазах пожала плечами.
— Père всегда расстраивался из-за политики и не разговаривал со мной о ней, пока я сидела в шкафу.
— Тогда я расскажу тебе кое-что по дороге. Ты должна знать.
Он сложил ладони и подставил ей. Она поняла его, поставила ногу на сцепленные руки и забралась на коня. Он сделал то же самое.
— И когда в Париже мы встретимся с твоим père, я скажу ему, что нельзя держать тебя в неведении относительно того, что происходит в мире.
Она бросила последний взгляд на мертвого крестьянина.
— Думаю, я уже знаю об этом больше, чем хотелось бы.