7. Как только отдано было это приказание, получены были письма от послов из
Рима, которые извещали, что Акма, по приказу императора, казнена, а Антипатр
осужден им на смерть; однако, гласило письмо, если отец предпочтет изгнание
смертной казни, то император против этого ничего не имеет. Царь опять
поправился немного, по крайней мере настолько, что в нем вновь пробудилась
жажда жизни; но вскоре затем страдания его, усилившиеся недостаточным питанием
и мучившим его постоянно судорожным кашлем, до того его одолели, что он решился
предупредить свою судьбу. Он взял яблоко и потребовал себе нож, чтобы разрезать
его, по своему обыкновению, на куски, – тогда он оглянулся кругом, не будет ли
ему кто-нибудь мешать, и поднял свою руку, чтобы заколоть себя. Но племянник
его Ахиаб очутился возле него, схватил его руку и не дал ему покончить с собою.
Тогда в замке поднялся громкий плач, точно царь уже скончался. И Антипатр
услышал этот крик; он опять ободрился; полный радостных надежд, он начал
упрашивать стражу расковать его и дать ему ускакать, обещав ей за это деньги.
Но начальник караула приказал солдатам зорко следить за ним, а сам поспешил
донести царю об этом покушении на побег. Почти со сверхъестественной в его
положении силой голоса он отдал приказание своим телохранителям немедленно же
убить Антипатра{249}. Его тело он велел
похоронить в Гирканионе. После этого он опять изменил завещание и назначил
своего старшего сына Архелая, брата Антипы, наследником престола, а самого
Антипу – тетрархом{250}.
8. Казнь своего сына Ирод пережил еще пять дней{251}. [135] С того времени, как он убийством
Антигона достиг высшей верховной власти, протекли тридцать четыре, а со времени
назначения его царем римлянами – тридцать семь лет. Прежде чем войско узнало о
его смерти, сестра его Саломея вместе с ее мужем освободили всех пленных,
которых царь приказал убить, заявив, что он изменил свое решение и теперь
отпускает каждого на свою родину. А уже после того как те удалились, она
объявила солдатам о кончине царя и созвала их и остальной народ в амфитеатр в
Иерихоне. Здесь выступил Птолемей{252},
которому царь вверил свой перстень с печатью, прославил имя царя, утешил народ
и прочел царский рескрипт на имя солдат, заключавший в себе неоднократные
напоминания о верности его преемникам. По прочтении рескрипта он открыл
завещание и огласил его содержание. Филипп был в нем назначен наследственным
владетелем Трахонитиды и пограничных областей; Антипа, как уже выше было
упомянуто, – тетрархом, а Архелай – царем. Последнему вместе с тем было
поручено препроводить императору перстень с печатью Ирода и запечатанные акты,
касающиеся государственного правления, ибо императору представлено было
утверждение всех его распоряжений, и он должен был еще санкционировать
завещание. Все прочее должно было остаться без изменений, согласно
первоначальному завещанию.