Трудную задачу пытался выполнить Иосиф Флавий в своей [25]
«Иудейской войне». Он стремился и восславить военную силу Рима и мудрость его
полководцев, и убедить в то же время читателя в своем патриотизме, снять с себя
обвинение в измене. Выставляя себя в ореоле патриота Иудеи, он прилагает все
усилия для того, чтобы показать в негативном свете вождей восставших, особенно
тех, которые расправлялись и с местной знатью.
В его сочинении встречается немало преувеличений, неточностей, невероятных
случаев, других сомнительных мест. Трудно поверить, например, в то, что крики
из горящего храма в Иерусалиме были слышны в городах Переи или что пущенный из
римской катапульты камень срывал человеку голову и отбрасывал ее на расстояние
в три стадии (1800 шагов). Если Иосиф Флавий утверждает, что в Иерусалиме жило
1 100 000 горожан, то, по сведениям Тацита, их было почти вдвое меньше
(600 000). Не следует доверять длинным речам героев его сочинения – Иосиф
Флавий пользовался приемом, известным еще от Фукидида, когда составленная самим
автором речь вкладывалась в уста героя произведения.
Главной задачей историка Иосиф Флавий считал «спасти от забвения то, что еще
никем не написано, и сделать достоянием потомков события собственных времен».
Весьма резко в своем предисловии к «Иудейской войне» он отзывался о тех
современных ему историках, которые создавали свои труды как переработку
сочинений прежних авторов, не внося при этом чего-либо нового, ранее
неизвестного. Особое недовольство Иосифа Флавия вызывали труды греческих
историков, которые, по его словам, избегали писать о важных современных им
событиях, а снова и снова обращались к событиям далекой от них истории. Он не
называет их имен, и трудно с достоверностью судить, кому именно адресовались
его упреки. Возможно, они относились к Дионисию Галикарнасскому, чья «Римская
археология», написанная в самом конце I в. до н. э., охватывала период римской
истории с древнейших времен до первой Пунической войны. А может быть, Иосиф
Флавий упрекал Диодора Сицилийского, который в своей «Исторической библиотеке»
осветил историю ряда восточных стран (а это, по мнению автора «Иудейской
войны», и так достаточно изложено древними историками), Греции и Рима до времен
Цезаря, хотя был современником борьбы за власть не только Юлия Цезаря, но и
Октавиана Августа.
Впрочем, здесь следует учитывать одно немаловажное обстоятельство.
Историография в эпоху Римской империи была весьма политизированной. И, понятное
дело, объективности меньше всего следовало бы ожидать в описании историками
современных им событий. Та или иная характеристика происходящего могла вызвать
недовольство сильных мира сего. Не случайно, например, от I в. н. э.
сохранилось совсем немного исторических сочинений, вышедших из среды
сенаторской оппозиции, а такой известный римский историк, как Тацит (младший
современник Иосифа Флавия), сумел опубликовать свои труды только после смерти
императора Домициана, развернувшего настоящий террор против сенаторов (за что и