должен был
довольствоваться тем, что ему по крайней мере пощадили жизнь.
4. Такие насилия, впрочем, терпело простонародье от прислужников тиранов, но
люди именитые и богатые были приведены к самим тиранам. Там одни были
умерщвлены по ложному обвинению в заговоре, другие – под предлогом, что они
хотят предать город римлянам, чаще же всего выступали подставные свидетели,
обвинявшие их в том, что они имели в виду перебежать к римлянам. Ограбленные
Симоном были препровождаемы к Иоанну, а разоренные последним передавались в
руки первого. Так поочередно они пили кровь своих сограждан и делили между
собой трупы несчастных. Воюя между собой за верховную власть, они были
единодушны в злодействах. Кто препятствовал другому принимать участие в
насилиях над согражданами, считался самолюбивым негодяем, а тот, который был
устранен от участия, жалел о том, что лишился случая совершить жестокость, как
о потере доброго дела.
5. Описать в отдельности их изуверства нет возможности. Коротко говоря, ни
один город не переносил чего-либо подобного, и ни одно поколение с тех пор, как
существует мир, не сотворило больше зла. В конце концов, они издевались еще над
еврейским народом для того, чтобы казаться менее безбожными в отношении
чужестранцев. Но этим они ясно показали, что сами были рабы, скопище бродяг и
незаконнорожденное отребье своего народа. Они-то и разрушили город, они
принудили римлян, против своей собственной воли, дать свое имя печальной победе
и сами же почти своими руками втащили в храм замедливший огонь. Без скорби и
слез смотрели они из Верхнего города на пожарище, тогда как оно у римлян
вызвало чувство сострадания. Об этом, впрочем, еще будем иметь случай
поговорить, когда дойдем до описания соответствующих событий.
Множество иудеев было распято перед стенами города. – Об Антиохе Эпифане. –
Иудеи разрушают укрепления римлян.
1. Тит, между тем, быстро закончил сооружение валов, несмотря на то, что
солдаты много терпели от защитников стены. [362] После этого
он послал часть всадников для поимки тех иудеев, которые в поисках средств
питания спускались в загородные овраги. Между ними попадались также и воины,
которые не могли уже насыщаться одними грабежами, но большей частью это были
бедняки из простого народа. Если они не переходили к римлянам, то лишь потому,
что боялись за судьбу своих семейств, ибо бежать с женами и детьми было
невозможно из-за бдительности бунтовщиков, оставить же их на произвол этих
злодеев, значило бы преднамеренно обречь их на смерть. Голод, однако, внушал им
смелость покидать город, но и после того, как им удавалось обмануть стражу,
опасность угрожала им еще от внешнего врага. Попадаясь в руки римлян, они
невольно из страха перед казнью оборонялись, а раз оказавши сопротивление, они
считали уже бесполезным просить после о помиловании и погибали. После
предварительного бичевания и всевозможного рода пыток они были распяты на виду
стены. Тит хотя жалел этих несчастных, которых ежедневно было приводимо пятьсот
человек, а иногда и больше, но, с другой стороны, он считал опасным отпускать
на свободу людей, взятых в плен силой, а если бы он хотел их охранять, то такая
масса охраняемых скоро могла бы превратиться в стражу для своей стражи.