, что тогда город падет, когда кто-нибудь начнет проливать
кровь своих соплеменников. А разве город и храм не полны трупов вами убитых?
Оттого-то сам Бог вместе с римлянами приближает очистительный огонь к храму и
очищает обремененный ужасными злодеяниями город».
2. Так говорил Иосиф, с воплями и слезами, пока рыдания не прервали его
речи. Римляне прониклись сожалением к его горю и с уважением отнеслись к его
добрым пожеланиям; люди же Иоанна еще больше ожесточились против римлян, так
как горели желанием овладеть Иосифом. Однако многие из знатного сословия были
тронуты его речью, многие, хотя и не надеялись на свое спасение или сохранение
города, остались на месте из страха перед стражей бунтовщиков, некоторые же
улучали моменты, благоприятствовавшие [385] удачному бегству,
и переходили к римлянам. В числе их находились первосвященники и сыновья
первосвященников, Иосиф и Иешуа, три сына Измаила, обезглавленного в Кирене,
четыре сына Матфии, который после того, как Симон, сын Гиоры, казнил его отца и
трех братьев, один лишь спасся, как уже было сообщено выше (V, 13, 1). Вместе
с первосвященниками перешли к римлянам еще многие другие знатные лица. Тит не
только принял их дружелюбно, но, зная, что им не совсем удобно будет жить среди
народа с чужими нравами, отпустил их на время в Гофну с обещанием после
окончания войны возвратить каждому его имущество. С радостью и в полной
безопасности они отправились в указанный им городок. Мятежники же, не замечая
их больше в лагере, с понятной целью удержать остальных от перехода к римлянам,
опять распространили слух, что перебежчики умерщвлены последними. Некоторое
время эта хитрость пользовалась тем же успехом, как и прежде, и действительно
удерживала людей от перехода к врагам.
3. Но впоследствии, когда Тит вернул иудеев из Гофны и приказал им в
сопровождении Иосифа обойти всю стену кругом, масса людей опять бежала к
римлянам. Собравшись в кружок в присутствии римлян, они с плачем и рыданиями
умоляли мятежников прежде всего открыть весь город римлянам и еще раз спасти
отечество или же по крайней мере удалиться совершенно из святилища и сохранить
для них храм, ибо всей своей смелостью они не будут в состоянии
воспрепятствовать, чтобы римляне, доведенные до крайности, не предали святилища
огню. Но это только усилило упорство мятежников: они ответили перебежчикам
массой ругательств и поместили на священных стенах метательные машины,
катапульты и баллисты, так что храм принял вид крепости, между тем как
окружавшие его святые места по многочисленности трупов походили на кладбище. В
святилище и в Святая Святых они сновали с оружием взад и вперед, с руками,
дымившимися еще от крови братоубийства, и так далеко заходили в своем
святотатстве, что то негодование, которое было бы естественно для иудеев, если
бы римляне столь оскорбительным образом действовали против них, испытывали,
наоборот, римляне против иудеев, так жестоко грешивших против собственных
святынь. Ни один даже простой солдат не мог взирать на храм без страха, чувства
благоговения и без желания, чтобы разбойники остановились прежде, чем несчастье
сделается неисправимым.