.
2. Когда население Антиохии узнало о приближении Тита, оно от радости не
могло удержаться в своих стенах, а устремилось ему навстречу больше чем на 30
стадий от города, и не только одни мужчины, но и женщины с детьми пустились в
дорогу. Едва же увидели его издали, они выстроились рядами по обеим сторонам
дороги, простерли к нему руки с приветствиями и всякими благопожеланиями и
провожали его в город. Свои возгласы они беспрерывно перемешивали просьбой об
изгнании иудеев. Тит молча прислушивался к этой просьбе, ничем не обнаруживая
своей готовности уступить ей, иудеи же, не зная определенно, что он думает и
что намерен сделать, долгое время находились в величайшем страхе. Ибо Тит не
остался в Антиохии, а сейчас же продолжал свой путь в Зевгму на Евфрате. Здесь
его встретило посольство от парфянского царя Вологеза, которое принесло ему
поздравления по случаю победы над иудеями и вручило ему золотой венок. Он
принял его, угостил послов, после чего возвратился опять в Антиохию. На
настойчивую просьбу совета и граждан Антиохии прибыть в их театр, где его ждет
весь собравшийся народ, он любезно согласился. Но когда они и здесь обступили
[425] его с просьбами об изгнании иудеев из города, он дал им
меткий ответ: «Их отечество, куда иудеи могли бы выселиться, опустошено, а
другой страны нет, которая их приняла бы». Получив отказ на первую просьбу,
антиохийцы принесли вторую: пусть Тит объявит недействительными те медные
доски, на которых вырезаны права иудеев. Но и этой просьбы Тит не удовлетворил,
а оставил за антиохийскими иудеями прежние их права. После этого он выехал в
Египет. Дорога его вела мимо Иерусалима; и когда он сравнил печальное его
опустошение с прежним великолепием города, когда он вызвал в своей памяти
величие и красоту срытых сооружений, он проникся глубоким сожалением к
погибшему городу и, вместо того, чтобы, как другой поступил бы на его месте,
злорадствовать над тем, что силой оружия взял столь могущественный и сильно
укрепленный город, он неоднократно проклинал виновников восстания, которые
навлекли на город эту кару правосудия. Этим он доказал, как он далек от
намерения искать славы храбрости в несчастьи виновных. Из неимоверных богатств
города еще многое было найдено в развалинах; многие римляне сами откапывали, но
в большинстве случаев указания самих пленных вели к открытию золота, серебра и
других очень ценных предметов, владельцы которых ввиду безызвестности исхода
войны закопали их в землю.
3. Тит продолжал свой путь в Египет, быстро прорезал пустыню и прибыл в
Александрию. Здесь он начал готовиться к отъезду в Италию и отпустил
сопровождавшие его два легиона на места их прежнего назначения: пятый легион в
Мёзию, а пятнадцатый в Паннонию. Из военнопленников он приказал отделить
вожаков Симона и Иоанна и, кроме них, 700 человек, отличавшихся своим ростом и
красотой, и немедленно отправить их в Италию, так как он имел в виду вывести их
в триумфальном шествии. Плавание его по морю совершилось вполне благополучно, и
Рим готовился выйти ему навстречу и приветствовать точно таким же образом, как
его отца. Особенную честь доставляло Титу то, что его отец лично выехал ему
навстречу и приветствовал его