освобожденный зато от забот, поглощавших его в последние дни, он продолжал свой
путь. Араб между тем одумался и поспешно отправил гонцов, которые должны были
воротить назад обиженного. Но уже было поздно: Ирод был уже впереди и прибыл в
Пелузий. Находившиеся здесь в гавани шкипера хотели отказать ему в переезде; он
обратился поэтому к тамошним судьям, которые, во внимание к его громкому имени
и высокому положению, предоставили ему возможность продолжать свой путь до
Александрии. Прибыв в этот город, он встретил блестящий прием со стороны
Клеопатры, надеявшейся приобрести в нем полководца для начатой ею войны. Но он
отклонил предложение царицы и, не боясь ни суровой зимней погоды, ни
беспорядков в Италии, поплыл в Рим.
3. У памфилийского берега он подвергся такой опасности, что большая часть
груза должна была быть выброшена за борт; с большим трудом он спасся в Родосе,
крайне истощившимся в войне с Кассием. Здесь он был принят своими друзьями
Птолемеем и Саппинием и, терпя хотя нужду в деньгах, выстроил трехвесельное
судно высшего калибра, на котором он вместе со своими друзьями отплыл в
Брентесион{131}. Отсюда он поспешил в Рим и,
полагаясь на отцовскую дружбу, предстал прежде всего перед Антонием, рассказал
ему о несчастьи, постигшем его и все его семейство, и как он, оставив самых
близких ему людей в осажденной крепости, сам в бурное время года отправился к
нему искать помощи.
4. Такая превратность судьбы вызвала сострадание в Антонии. Вспоминая с
благодарностью гостеприимство, оказанное ему Антипатром, и принимая, главным
образом, во внимание дарования Ирода, он тут же решил того, которого он раньше
произвел в тетрархи, назначить теперь царем иудеев. В одинаковой мере, как
благосклонность к Ироду, повлияло на это решение враждебное чувство против
Антигона, в котором он усмотрел бунтовщика и врага римлян. Цезарь шел ему
навстречу своим согласием: он живо припомнил египетский поход, совершенный
Антипатром вместе с его отцом, его гостеприимство, равно как его всесторонне
испытанную преданность и благонамеренность; с другой стороны, он признавал
также энергичную и мощную натуру Ирода. Вследствие этого он созвал сенат,
которому Мессала, а за ним Атратин представили Ирода, изображали заслуги его
отца и личную его преданность римлянам; рядом же с ним они выставили Антигона
как врага римлян не только на основании прежних его действий,
[75] но и потому также, что, обойдя римлян, он принял корону
из рук парфян. Уже одно это произвело впечатление на сенат; но только после
того, когда выступил еще Антоний и разъяснил, насколько восшествие Ирода на
престол будет полезно для войны с парфянами, все согласились. По окончании
заседания Ирод вышел из сената, имея, с одной стороны, Антония и с другой –
Октавиана