По заведенному порядку первыми выступили вожаки враждующих сторон. По мере их сближения устанавливалась глубокая тишина, нарушаемая разве что ровным гудением моторов машин, освещавших своими фарами эту захватывающую сцену и ее главных героев.
Сид в тот момент был очень хорош собой. Его горящие светло-серые глаза странно выделялись на матово смуглом лице, а старая, потертая кожаная куртка, из которой он немного вырос, ничуть не скрывала юношески стройную крепкую фигуру с непередаваемой грацией молодого льва, поводящего плечами и потряхивающего гривой.
Фрэнк также производил неплохое впечатление вопреки тому, что был на полголовы ниже Сида и руки у него были длиннее. Некоторая кажущаяся небрежность и даже сонная медлительность движений вмести со скучающим, высокомерным выражением Ловайсовского лица Фрэнка никого не могли ввести в заблуждение. Он не попался на удар Сида, благополучно ушел от него, молниеносно выбросив правую. К счастью, Сид успел отклониться. Удар вышел скользящим, однако, весьма ощутимым.
Это были два достойных друг друга противника. Ни тот, ни другой долго не мог получить преимущества. Когда в очередной раз они упали сцепившиеся, шеренги бойцов не выдержали и очень скоро смешались в беспорядочную остервеневшую толпу, которая поглотила Сида.
А меня, если Сида долго не видно, начинает прямо распирать от тревоги и нет никакой возможности усидеть на месте, оставаясь в неведении.
Когда я пробралась сквозь толпу, то увидела, что Фрэнк нечестным приемом, которому научился у наемных громил своего папаши, успел оседлать Сида и, пользуясь выигрышным положением, дубасил моего брата.
Нельзя же было ему и дальше это позволить.
Я была уверена, что от волос Фрэнка, за которые я ухватилась обеими руками, меня нипочем не оторвать. Но Фрэнку и одной руки хватило, чтобы, не глядя, кто это снимает с него скальп, отбросить нападавшего от себя, а второй рукой попытаться удержать Сида. Но вот удержать моего брата ему не удалось.
Сид освободился от противника и нанес Фрэнку свой сокрушительный, коронный левой. Я его не увидела, ударившись головой на земле обо что-то твердое.
Как потом рассказал Сид, окончательная победа ускользнула от них из-за внезапно понаехавших копов, однако, если я еще когда-нибудь полезу в свалку он меня сам выдерет и не будет больше родным братом, а превратится в злую мачеху, причем на вечные времена. Я должна осознать, что он уже не мальчишка, не нянька, а настоящий мужчина, а где это видано, чтобы за настоящим мужчиной все время как хвост таскалась сопливая девчонка-сестра, которой, между прочим, десять лет, пора бы ей взять простому уличному пацану. Его сестре больше подойдет носить чистые юбочки с бантами и вести себя, как юная леди, к примеру, как ведет себя наша соседка Минни, на нее и в будние дни приятно посмотреть. («Ладно! За это я ей все банты поотрываю!» – решила я в ту скорбную минуту, в знак протеста натягивая одеяло на голову.) Вот, если я буду, как Минни, он научит меня кое-каким приемам, которые перенял у Фрэнка, чтобы в случае чего я сумела постоять за себя.