Наконец Рохас засмеялся.
– Мальчишка, – повторил он и провел ножом перед горлом. – Хочешь голову мальчишки?
Джонсон чувствовал, что Рохас над ним издевается.
– Вряд ли это нужно, – ответил он.
Взял бинокль ночного видения и посмотрел вниз, на равнину, где его ребята занимали позиции вокруг Расколотого камня.
Погодим еще с полчасика, и пора будет кончать дело.
Тим выстрелил в первого парня в ту же секунду, как тот появился – зеленый призрак в ночном прицеле. Он знал, что не промахнулся: парень неуклюже свалился, как падают, когда получают пулю.
Тим целился в грудь: это самая широкая часть мишени. Сегодня ночью не будет никакой этой бредятины насчет «стреляй, чтобы ранить». Сегодня ночью – огонь на поражение.
Снова все как в сражении при Хафджи.
Он слышит, что сзади ворочается мальчишка.
– Оставайся там, внутри норы, – командует Тим сержантским голосом, без шуточек: противники начинают отстреливаться. Пули барабанят по камню, одна или две пролетают у него над головой.
– Оставайся в норе, – повторяет Тим.
Через узкий коридор обзора несется еще один силуэт, и Тим посылает очередной патрон. Слышит, как из легких парня выходит воздух, когда тот шлепается на землю.
Слух его обострен, но мешает стук собственного сердца. Ясное дело, сильный выброс адреналина. Тим боится, как бы эта колотушка в грудной клетке не помешала ему услышать, как люди Брайана будут заходить с другой стороны, через дальний вход в расщелину.
Он видит еще одну фигуру, стреляет, но промахивается.
Однако ему удается услышать движение в том конце. Ребята явно прибежали впопыхах: будь у них хоть немного мозгов, они бы осторожно зашли сбоку и сделали несколько быстрых выстрелов через край расщелины.
Он прислушивается – нет ли шагов.
Их нет ни впереди, ни сзади.
А потом раздается пистолетный выстрел, отдающийся эхом позади Тима в узком каменном коридоре, и вопль человека, которого застали врасплох: «Ах черт!»
То, что надо, думает Тим. Сунуться мордой в огонь – не каждому понравится.
– Оставайся в норе, – опять приказывает он, проползая мимо Кита к заднему входу.
К каменной стенке привалился парень, и Тим вынужден действовать без раздумий. Он тут же делает входное отверстие в груди парня, а вот выходное отверстие ему видеть не хочется, тем более от девятимиллиметровой пули, посланной с такого близкого расстояния. Парень по-прежнему сидит, привалясь к стене, но глаза его стекленеют, и Тим кричит: «Врача!» – по привычке, сам того не осознавая.
Услышав, что кто-то бежит к входу в расщелину, Тим прикасается огоньком зажигалки к полоске пороха, следит за трескучими искрами – и тут ярко, до боли в глазах вспыхивает куча веток.