Таксист довез нас до понтонного моста. Мост лежал на воде, суставчатый, как поезд. Он был выгнут и упруго натянут течением. Платформы слегка подрагивали; такое ощущение, будто идешь по древку лука.
Высокий правый берег донской протоки заполонила машинная цивилизация. Парадный простор пассажирских причалов был ниже по течению; здесь, на окраине порта, за каждую пядь велась борьба. Берег покрывали склады. Ярусом кустарников поднимались корпуса мастерских. Выше царили стволы труб и надломленные силуэты кранов. Громыхало железо, вспыхивала сварка, поднималась мучная пыль из трюма загружаемой баржи; и урчал, утробно булькал кишечник каких-то укутанных серой ватой труб.
А другим концом мост упирался в остров. Здесь был лес, не очень высокий, сквозной, редкие домики базы отдыха, лодочная станция. Несколько человек неторопливо работали на песке у воды — смолили корпус шлюпки.
Возле берега, в компании стайки яхт, отдыхал «Юрий Гагарин».
— Подите все сюда, — позвал Данилыч. Он уже забрался на яхту, голос шел из каюты.
Внутри было темно. Капитан, против обыкновения не щадя аккумулятора, зажег верхний свет. Мы увидели, что на штурманском столике разложена карта СССР — та самая, по которой когда-то давно, в Одессе, прокладывался генеральный маршрут путешествия.
— Вот мы где, — ткнул пальцем шкипер.
— Ой, батя, а мы не знали! — протянул Даня. — В Ростове, где ж еще?
— Вот отсюда мы вышли, — продолжал Данилыч, — так вот шли… видите? А теперь нам сюда. Я имею в виду…
И мы поняли, что он имеет в виду. От Одессы до Ростова путь «Гагарина» образовал вогнутую на юг, слегка неправильную дугу; и почти такую же дугу, только обращенную на север, с вершиной в Волгограде, предстояло описать до Астрахани. Ростов был на полпути, только на полпути.
Уже на полпути. В чем дело, в конце концов!