— Ты так давно его знаешь?
— Знал отца.
— Похож?
— Представь себе, очень похож…
Снова они помолчали.
— Я очень рад, — сказал Котельников медленно, — что ты отличился в этом деле. Хвалю! — Они вдруг оба встали, и их руки соединились в крепком пожатии.
VII
Весь день Котельников провел в городе, в штабе отряда, но обедать поехал к “своим молодоженам”.
Лена встретила его укором:
— Мы так беспокоились! Вот вечно такой, — обратилась она к мужу.
— Ну, ну, — сказал Котельников. — Ворчать — это привилегия нашей мамы.
— Нет, правда, Григорий Макарович, — сказал Сеня, — Лена сильно о вас тревожилась.
— Обедать, обедать! — весело сказал Котельников. — Кислые щи! Прекрасно! На второй день они еще вкуснее… А после обеда вы, Сеня, обязательно поподробнее расскажите про вашу новую конструкцию теплохода.
— Интересно? — обрадовался Сеня.
После обеда он долго и старательно объяснял принципы конструкции нового теплохода, стараясь избегать непонятных генералу специальных технических терминов.
Заметив, что Котельников слушает с большим вниманием, Сеня еще больше воодушевился. Он притащил большой чертеж, развернул его.
— Поперечный разрез корабля. Вот здесь машинное отделение, вот пассажирские каюты, библиотека, кинозал… А это внешний вид корабля…
И пока Сеня рассказывал, Котельников словно наяву видел этот новый могучий корабль, свободно рассекающий высокую волжскую волну, ослепительно белый, в ярком солнечном блеске, с золотыми буквами по борту. И другой — в штормовой пене, грохоте бури, с накрененной палубой, с потушенными огнями, смело идущий наперекор ночному ветру и шторму…
В. Дроздов, А. Евсеев
ДВА ГОДА НАД ПРОПАСТЬЮ
Это была обычная школьная тетрадь в линейку, в серо-голубой обложке. Настолько обычная, что никто из нас поначалу не обратил на нее внимания. Но вот генерал Дроздов открыл ее первую страницу, и мы прочитали:
“Прошу советских патриотов хранить эти записи и, в случае моей гибели от рук врагов Родины — немецких фашистов, с приходом Красной Армии передать их соответствующим органам. За что я и наша Родина будут вам благодарны”.
А на соседней странице очень твердым, очень спокойным и очень аккуратным почерком, как будто речь шла, скажем, о составлении списка на зарплату, было написано:
“Завербованы и переброшены в СССР немцами”.
И дальше восемьдесят семь фамилий, имен, отчеств и адресов предателей и шпионов.
— Если бы “Максим”, которому принадлежала тетрадь, сделал только это, то и тогда он мог бы считать свое задание выполненным, — негромко и чуть торжественно произнес генерал.
— Что же это за тетрадь? Как попала к вам, кто ее хозяин? Жив ли он?