— Лука, всему есть предел — убери руки!..
В этот момент я увидел то, что меня поразило больше всего: пытаясь найти опору, я ухватился за какую-то скобу, и у меня перехватило дыхание — подо мной сияла бездна: миллиарды звезды мигали весело и беспечно, и только голубой край Земли, изгибаясь, как серп, закрывал часть горизонта. Я понял, что лежу на большом иллюминаторе. С минуту разглядывал то, что происходит внизу, а потом откатился в сторону. Там внизу шла война. Земной серп был в огне. Я даже разглядел, как оттуда в сторону базы, стреляют ракетами.
На этот раз нас вывалило в сумрачный коридор, в котором были проложены рельсы и который я воспринял в качестве продолжения туннелей. Однако Мирон с Люсей сразу же побежали, почему-то оглядываясь мне за спину. Судя по ужасу, промелькнувшему в их глазах они уже бывали здесь. Мирон выдохнул:
— Да быстрее же!..
Он снова обернулся. У меня похолодело сердце. Из полумрака, громыхая и повизгивая, надвигалась до невозможности огромная то ли вагонетка, то ли ферма на колесах. И если это действительно было то, чего они боялись, то опасность была вполне реальной. Я бросился вдоль рельсов, но понял, что потерял слишком много времени, и уже слышал у себя за спиной непрерывный грохот, когда сбоку заметил темную нишу и просто сунулся в нее головой. Кто-то большой и мягкий хрюкнул от боли и вцепился в мои плечи. В следующее мгновение вагон пронесся так близко, что я едва не лишился ног. Воздушный поток потянул меня следом, но все то же Мирон оказался сильнее. С минуту мы балансировали на невидимой грани, а потом скользнули куда-то вниз — то ли в наклонный желоб, то ли в трубу. Я бессознательно хватался за все выступы, которые встречались по пути, а потом, используя ах-пуч в качестве тормоза, оставил за собой дорожку из искр. Прежде чем падение прекратилось, увидел: далеко внизу в неясном мерцающем свете огромные механизмы перемешивали сотни тонн песка, и даже разглядел хлыстов, которые орудовали лопатами. И понял, что падаю. Это продолжалось так долго, что я успел сгруппироваться и против ожидания шлепнулся на что-то мягкое, что оказалось Лукой, который от неожиданности громко крякнул.
— Где ты бродишь?! — прокричал Мирон, и на мое возмущение приложил палец к губам: — С-с-с…
Впрочем, сохранить тишину было бессмысленно, потому что стоял такой гул, что не было слышно собственных слов. Лицо Мирона можно было разглядеть в тот момент, когда внизу вспыхивал свет. Тогда я понял, почему они волновались — мы находились на пяточке — единственной площадке, образованной изгибом желоба, дальше он наклонялся под таким углом, что скольжение по нему можно было смело назвать падением в бездну. Вот в чем заключался фокус — надо было вовремя выбраться на эту площадку. Немного сбоку сквозь неясные очертания каких-то гигантских конструкций в виде бесконечных колонн и опор переливались далекие звезды.