— За все годы, что я гоняюсь за ним, он не оставил ни одного отпечатка. Сомневаюсь, что нам повезет.
Через два часа Маккалеб сидел в «таурусе» Локриджа, припаркованном у заградительных желтых лент вокруг гаража на Атолл-авеню. В сотне метров от машины десятки полицейских, следователей и криминалистов суетились внутри и вокруг ярко освещенного логова Нуна. Некоторых Маккалеб узнал — они вместе работали по делу Кодового Убийцы. Там было несколько видеоспециалистов, компьютерщиков, а также с десяток полицейских в форме.
Как всегда, подумал Терри, бабочки слетаются на свет. Впервые он смотрел на это деловое копошение со стороны. Мысли его были заняты другим. Он думал о Грасиэле и Реймонде. И о Нуне. Он не мог отвлечься от мыслей об этом человеке. Не так давно он находился с ним в одной комнате. Совсем близко.
Маккалебу хотелось выпить. Но он знал, что виски прикончит его на месте. Это все равно что приставить ко лбу пистолет. Кроме того, Терри был уверен, что, несмотря на всю боль, которую он испытывал сейчас, он не позволит себе умереть, он не доставит такого удовольствия Нуну. Он будет жить.
Маккалеб не заметил, как к его машине подошли трое мужчин. Включив фары, он увидел, что это были Невинс, Улиг и Арранго. Терри выключил фары. Невинс открыл дверцу и уселся на переднее сиденье рядом с Маккалебом, а Улиг с Арранго сели сзади.
— У тебя обогреватель работает? — спросил Невинс. — На улице дубак.
Маккалеб завел двигатель, но печку включать не стал, дожидаясь, когда двигатель немного нагреется. В зеркало заднего обозрения он посмотрел на Арранго. В темноте не было видно, грызет ли тот зубочистку.
— А где Уолтерс? — спросил Терри.
— Занят.
— Короче, — начал Невинс. — Мы, в общем, пришли, чтобы сказать, что ошиблись насчет тебя, Маккалеб. Извини нас. Кажется, это действительно Нун. Ты поработал что надо, Маккалеб.
Маккалеб лишь кивнул. Их извинения ему не требовались. Они не имели никакого значения сейчас, когда выяснилось, что продолжать жить, не меняя ничего, ему сложнее. Ему было бы легче, если бы его самого обвинили в убийстве, чем жить с сознанием того, что кто-то убил ради него.
— Мы знаем, что у тебя была тяжелая ночь, и не хотим тебя задерживать. Мы подумали, может, ты вкратце набросаешь нам картину преступления, а завтра сделаешь официальное заявление по этому делу. Что скажешь?
— Идет. Но официальное заявление я сделаю Уинстон, а не вам, ребята.
— Все правильно, тебя можно понять, — произнес Невинс. — Но сейчас, неофициально, может, поделишься с нами соображениями насчет того, как все это закручено?