Мы прошли примерно сто шагов, потом вскарабкались на крутой хребет, поросший можжевельником, прошли еще немного по направлению к тропинке у обрыва. Одна тропка вела к дороге, другая – к железнодорожным путям, а ниже был крутой спуск к воде. Наступила ночь, и над искрящимся темно-серым морем мерцала луна. Линда обернулась и посмотрела на меня.
– Ах, Эд, – сказала она, – ты пришел за мной.
Она притянула меня к себе, я чувствовал ее слезы на шее. Ее лицо было запачкано кровью, я попытался вытереть, но она замотала головой и поцеловала меня. Ее язык резко проник в мой рот и ласкал мои сломанные зубы, поврежденные десны. Было больно, но это того стоило. Линда снова посмотрела на меня и улыбнулась, ее губы были почерневшими от крови, почти как лепестки роз на ее платье.
– Куда мы можем пойти? – спросила она.
– Не знаю. Я даже толком не понимаю, что произошло.
Позади нас захрустел можжевельник, что-то зашуршало в папоротнике, может, это была крыса или кролик, а, может быть, существо поопаснее. В глазах Линды промелькнул страх.
– Эд, надо идти дальше. Куда мы можем пойти?
– Мы недалеко от твоего дома.
– Ты что, с ума сошел?
– Нет, – сказал я.
Мы пробежали по тропинке вдоль обрыва почти полкилометра, потом добрались до начала карьера. Линда остановила меня.
– И что теперь делать? Просто стереть грязь с лица и идти дальше?
– Почему бы и нет, – ответил я.
– А тебе не кажется, что они будут следить за моим домом? – спросила Линда.
– Мы не идем к тебе домой.
И я стал утаптывать грязь, пробираясь к дороге, в надежде, что красная «ауди» Линды все еще там. Так и было.
– У тебя есть ключи? – спросила она.
Я проверил карманы: телефон, ключи, бумажник, мелочь, даже двадцать штук баксов в коричневом конверте – все было на месте. Может быть, Толстяк предпочитал грабить людей после того, как их убивал.
Я передал ключи Линде. Она открыла дверцу, повернулась ко мне и расплакалась.
– Все хорошо, – сказал я, – все хорошо.
– Ах, Эд, не хорошо, – сказала Линда, – и никогда не будет хорошо.
Она посмотрела на карьер.
– Нам нужно уехать отсюда. Они, наверно, нас уже ищут.
– Линда, что делал Толстяк Халлиган в доме Джона Доусона?
– Я расскажу тебе все, раз уж нам по пути. Ты можешь сесть за руль? Я все еще чувствую слабость из-за той дряни, которой они меня пичкали, – сказала она, – я ведь постоянно ее пила. Ты хорошо видишь?
– Одни глаз у меня видит, – ответил я, – но мне надо заехать домой и привести себя в порядок.
– Нельзя. Они будут следить и за твоим домом тоже.
– Но я не могу никуда ехать, посмотри на меня.