Но она тут же забыла о себе, как истинная подруга, заметив опухший нос и красные глаза Насти. Пришлось все бросить и идти на кухню ее успокаивать. Там на аккуратной тарелочке с золотой каемочкой жались друг к дружке восемь (!) воздушных кремовых пирожных. Этим изобилием наградила себя по дороге домой Лариса. Наградила за успехи в благородном деле мести Степанцову. Она пододвинула тарелку к Насте и приготовилась выслушать ее горький монолог. Но та, хоть и села за стол, от пирожных и монолога категорически отказалась. Сидела и оплакивала свою тяжкую долю.
– Скушай кусочек за папу, – уговаривала ее Лариса, начитавшаяся в умных книжках, что сладкое поднимает настроение.
– Я назвала папу плебеем, – всхлипнула Настя.
– За маму скушай парочку, – не теряла надежды Лариса.
– И ее я назвала плебейкой…
– Я бы на твоем месте за себя любимую съела бы целое!
Настя раскололась про царицу Клеопатру, про Юлия Цезарева, на которых странным образом подействовали экзотические цветы. Дальше ниточка потянулась к арабскому языку. И закончилась признанием, что вместе с цветами была записка про любовь. Настя достала из кармана скомканный в порыве гнева листочек и протянула подруге.
– Это признание мне в любви? – Лариса трепетно тронула мятый комочек.
– Да, – заплакала снова Настя.
– А какое оно было раньше? – размечталась Лариса.
– Большое и краси-во-в-о-е…
– И он писал, что меня любит? Меня любит принц.
– Теб-я-я-я…
Только сейчас Лариса поняла, какая буря чувств бушует в душе подруги. Она ведь подумала, что и цветы, и признание – ей! Нужно было с этим что-то делать. С одной стороны, конечно, хорошо, когда очередная мумия возвращается и признается тебе в любви. Но с другой – что-то не очень весело. И приходится успокаивать подругу, рассчитывавшую на эту мумию, строящую планы в отношении их отношений. Нельзя быть бездушной особой, думающей только о себе. Нужно подумать и о подруге. Кстати, а что о ней думать? Воровка и обманщица, присвоившая себе подарок с признанием? Или глупомань необыкновенная, решившая, что ее может полюбить принц?
А почему, собственно, нельзя полюбить немного миловидную, немного полноватую, немного глуповатую девушку? Очень даже можно. Но только пусть это сделает другой принц. Али нужен Ларисе. Зачем? На всякий случай. Пусть будет, случаи бывают разные. Вон Стрелкин в романтическом путешествии только один раз попробовал намекнуть на близкие отношения, Степанцов вообще не делал никаких поползновений. Пусть будет принц. Своим признанием он намекнул на поползновения. Ей мама рассказывала о том, сколько у нее одновременно было кавалеров, готовых предложить ей руку и сердце. А у бабушки насчитывался целый полк желающих на ней жениться, в молодости старушка вела весьма активный образ жизни. Чем же она, Лариса, хуже? Ничем. Да к тому же среди ее воздыхателей теперь есть принц. Каждая девушка об этом только мечтает. Вот и ее подруга тоже… Мечтает. Нужно попытаться как-то убедить ее в том, что все это только бессмысленные фантазии.