– Я вас знаю, – сказал мужчина с явным филадельфийским акцентом. – Вы Виктор Карл.
Он остановил меня неподалеку от моего офиса. Я задержался на работе допоздна. Шел уже восьмой час. Двадцать первая улица была пустынна, мастерская по ремонту обуви закрыта, а корейская бакалейная лавка закрывалась. На Честнат-авеню всегда оживленное движение, но я направился в противоположную сторону и миновал переулок в конце дома, когда дорогу мне преградил этот мужчина.
– Точно, – сказал я. – А вы кто?
Он поднял маленькую цифровую фотокамеру и сделал снимок, на какой-то момент ослепив меня вспышкой.
– Ух ты, – сказал я, моргая. – Вы кто, репортер?
– Не совсем, – ответил мужчина.
Действительно, он не был одет как репортер: ни поношенной спортивной куртки, ни неглаженой рубашки, ни пятен от горчицы на галстуке – и на лице не лежала печать разочарования в жизни. Вместо репортерского наряда он имел отглаженные джинсы, до блеска вычищенные белые туфли, свитер в стиле семидесятых годов поверх белой футболки, серебряные цепочки на шее и белую бейсболку с логотипом «Сиксерс» на кремовом фоне. Одежда выглядела странно – тем более на седоволосом женоподобном типе.
– Поверните, пожалуйста, голову, Виктор, чтобы я смог сфотографировать вас в профиль.
– Какого черта вам нужно?
– Приятель, я просто хочу сделать несколько снимков. Зачем злиться? Будьте паинькой и поверните голову.
– Пошел к черту, – сказал я и тут же почувствовав, как кто-то крепко схватил меня за голову сзади, не давая дернуться.
Я завел руку за голову и наткнулся на узловатую ладонь с удивительно толстым запястьем. Эта рука повернула мое лицо вбок. Благодаря этому я увидел, кто меня держит, – мужчина помоложе мнимого репортера и одетый так же, как он, за тем исключением, что свитер был зеленым, а цепи золотыми. Он был на голову ниже меня, но в два раза шире и сильнее.
Парень с камерой сделал еще одну фотографию и проверил результат на заднем экранчике.
– Господи, надеюсь, это не лучший ваш ракурс, – сказал он. – Разверни его, Луи.
Луи пошевелил запястьем и развернул меня на сто восемьдесят градусов, словно мы танцевали кадриль.
Парень с фотокамерой снял меня еще раз.
– По-моему, достаточно, – сказал он. – Благодарю вас, Виктор, за тесное сотрудничество.
Луи меня отпустил. Я потряс головой, поправил пиджак, стараясь хоть немного восстановить чувство собственного достоинства.
– Что происходит? – полюбопытствовал я.
– Мы с Луи пришли, чтобы передать сообщение.
– От кого, от мэра?
– От мэра? С какой стати мэр будет передавать сообщение такому, как вы?