– Звучит очень интересно, Ронда. Я могу называть вас так?
– Конечно. – Лицо осветила искренняя улыбка, глаза потеплели, губы приоткрылись, как у котенка, обнажив белые, очень ровные зубы.
– Пожалуйста, называйте меня Виктор. Как вы, безусловно, понимаете, Ронда, Чарли разыскивают многие, более или менее опасные люди. Его местоположение должно оставаться в тайне. Даже мне неизвестно, где он и как с ним связаться.
– Но вы же с ним встречаетесь, не так ли?
– Да.
– Где вы это делаете?
– Ну-ну, Ронда. Я не могу этого раскрыть.
– Как часто вы с ним встречаетесь?
– В каком издании, говорите, вы работаете?
– В «Ньюсдей».
– Вы репортер уголовной хроники?
– Я сообщаю о событиях в мире искусства в качестве внештатного корреспондента.
– А, Рембрандт.
– Да, знаменитый Рембрандт. – Она подалась вперед, похлопывая ручкой по губам, широко открыв красивые глаза. – Вы видели эту картину?
– Только фотографии по телевизору.
– Сказочное полотно. Будет чудесно получить ее обратно после стольких лет. Я отдала бы все, только чтобы посмотреть на нее вблизи.
– Мы надеемся, что очень скоро вы получите такую возможность. – Пауза. – В фонде Рандольфа.
– Разумеется, – сказала она, отклоняясь на спинку стула и разочарованно постукивая ручкой по блокноту. – Могу я задать еще один вопрос, Виктор?
– Давайте.
– Я всего лишь специалист по искусству, поэтому могу кое-что не понимать в этом деле. Как по-вашему, сделка справедлива? Вы действительно считаете, что Чарли заслуживает снисхождения лишь потому, что в его распоряжении каким-то образом оказался краденый шедевр? Разве это не безнравственно? Словно богач откупается от обвинительного заключения.
– Извините, Ронда, у меня очень мало времени. Может быть, как-нибудь в другой раз мы углубимся в вопрос о справедливости правосудия. У меня есть несколько очень интересных теорий по этому поводу. – Вкрадчивая улыбка. – Возможно, за чашкой кофе.
– Мне нравится ваше предложение, Виктор. Очень нравится.
Я тактично воздержался от победного жеста и возгласа.
Провожая Ронду по коридору к лестнице, я уловил в воздухе драгоценный запах дорогих духов.
– У вас новые духи, Элли? – спросил я секретаршу, когда мы остановились у ее стола. – Должен признаться, они восхитительны.
Она не ответила, она даже не улыбнулась на комплимент. Вместо этого просто повела глазами налево. Я проследил за ее взглядом.
В коридоре стоял мелкий мужчина в начищенных черных туфлях очень маленького размера и малиновом пиджаке, из-под которого выглядывали кружевные манжеты рубашки.
– Мистер Карл, не так ли? – спросил он, растягивая слова с привычкой уроженца южных штатов.