– Я запомню их.
– А еще анчоусы.
– Что насчет них?
– Не знаю, но я их обожаю. Немножко солоноватые, вам так не кажется? Но в пицце очень вкусные. Шанталь любила пиццу и жареный картофель. Но больше всего она любила танцевать. Ей не было равных. Родители до сих пор хранят видеоролики, на которых она танцует. Они постоянно их смотрят. Она даже выступала в «Витрине Эла Альбертса». Знаете эту телепередачу, ее показывают утром в воскресенье? Про местные таланты?
– Да, помню.
– Однажды она выступала с сольным танцем. Номер назывался «Изумительная Шанталь Эдер». Она исполняла чечетку в маленьких красных туфельках. Я до сих пор берегу их, как рубиновые комнатные тапочки Дороти.
– Что с ней случилось?
– Этого никто не знает. Однажды она пошла, как обычно, погулять и не вернулась домой. Об этом несколько месяцев писали в газетах. Полиция сбилась с ног, но ничего не нашла. Ни тела, ни записки о выкупе – ничего, как будто она топнула маленькой красной туфелькой и исчезла.
– Ужасно.
– Да, ужасно.
Она потянулась к моей тарелке и взяла ломтик хрустящего картофеля. Я пододвинул тарелку к ней, и она взяла еще ломтик.
– Это сломило моих родителей. После исчезновения Шанталь появилась я, но я не похожа на сестру, поэтому они совсем разочаровались. Родители так и не оправились от удара.
– Что, по-вашему, случилось с Шанталь?
– Все решили, что ее убили. Подозревали одного старого пьяницу, который странно себя вел, но на него не смогли повесить ничего определенного. А потом прошел слух, что какой-то парень в белом фургоне прочесывал наш район в поисках одиноких детей.
– Всегда оказывается замешанным белый фургон.
– Да. Интересно почему. Нужно не забыть на следующее ограбление банка поехать в коричневом фургоне. Вы во второй раз смотрите на часы. Вы куда-то спешите?
– Просто уже поздно, – сказал я. – А завтра мне нужно быть в суде.
– Что-нибудь важное?
– Нет, всего лишь дело об опекунстве.
– Мне это кажется важным. Кого вы представляете?
– Мать.
– Это хорошо. Я обеими руками за матерей. Знаете, кто святой покровитель матерей?
– Нет.
– Святой Жерар. Его обвинили в том, что он обрюхатил одну женщину, и Жерар отказался разговаривать, пока его не оправдают.
– Должно быть, у него был хороший адвокат.
– Вы когда-нибудь стреляли из пистолета, Виктор?
– Никогда.
– А у меня есть пистолет. Я им еще ни разу не пользовалась, но в один прекрасный день кто-нибудь вломится в мою квартиру, и – бах!
– Учитывая собаку и пистолет, я, пожалуй, буду держаться от вас подальше.
– А, Люк. Он не опасный. А что касается того парня в парке, так он курил, а Люк не выносит запаха табака. Но я не думаю, что ее убили. Я говорю о сестре. Не думаю, что она вообще мертва. Помните девочку, про которую все думали, что она сгорела на пожаре, а потом оказалось, что ее украли и теперь она живет где-то в Нью-Джерси?