– Макдейсс попросил меня приехать.
– Вы адвокат, которого нам рекомендовали остерегаться? – спросил полицейский чуть громче, чем следовало.
– Можно потише? Не нужно, чтобы пресса знала, что я здесь.
– Понятное дело, – сказал он тихо и подмигнул.
– Да, я тот самый адвокат. Виктор Карл.
– Проходите.
– Спасибо.
Я поднырнул под ленту, стараясь быть как можно незаметнее. Едва ступив на вторую ступеньку крыльца, я услышал за спиной грубый крик.
– Эй, парень! – орал тот самый полицейский. – Скажи Макдейссу, что приехал этот подонок, Виктор Карл, придурочный адвокат, которого нам велели остерегаться.
Я инстинктивно повернулся к репортерам, выскочившим из грузовиков. Засверкали вспышки. Кто-то выкрикнул мое имя, кто-то стал громко задавать вопросы о Чарли и Рембрандте и о том, связано ли это убийство с ажиотажем вокруг картины. Вот вам и тайное появление на месте преступления.
Я обернулся к полицейскому:
– Спасибо, приятель.
– Всегда рады услужить, – ответил он с усмешкой.
Я опять повернулся к стае репортеров и, прежде чем направиться в дом, заметил в толпе рыжие волосы, обрамлявшие бледное веснушчатое лицо.
Это было настоящее место преступления. Повсюду сновали копы, что-то записывая в блокноты, криминалисты брали пробы и наносили дактилоскопический порошок на стены и дверные ручки, фотографы делали снимки, и все шутили и поедали сандвичи.
Я двинулся в гостиную. Меня остановил полицейский в форме и попросил подождать, пока он не найдет Макдейсса.
Дом нуждался в ремонте. Возможно, это не замечали его обитатели, но я без труда обнаружил потравы времени. Когда-то светлые стены потемнели, лак на мебели потускнел, ковровый ворс истерся. На всем лежал коричневатый оттенок, а пахло так, словно дом вымачивался в никотине бесчисленное количество лет. Здесь был и другой запах – отталкивающий, говорящий о гниении, распаде и смерти. Мне он показался знакомым, и вскоре я вспомнил, где его чувствовал: в комнате миссис Калакос.
На ковре были разложены пронумерованные карточки – каждая рядом с меловым кружочком. А на краю ковра, напротив заставленного бутылками сервировочного столика, виднелись нарисованный мелом контур человеческой фигуры и безобразное темное пятно.
Через дверной проем я увидел кухню, озаренную яркой лампой, и Макдейсса в коричневом костюме и черной шляпе, который разговаривал с Лоренсом Слокумом. К ним подошел тот самый полицейский, просивший меня подождать. Выслушав его, они одновременно повернули головы. Макдейсс неодобрительно покачал шляпой и поманил меня пальцем. Слокум, когда я направился к ним, с отвращением отвернулся.