— Это я знаю… Но мало ли, кто где учился?
— Если бы это было его собственным желанием — конечно. Но на поездке в Париж настоял покойный король…
В «клуб» ввалилась компания пьяных вдрызг гусар в обнимку с девицами, и всеобщее внимание переключилось на них.
Как всегда, «покорители дамских сердец» первыми пронюхали о «женском десанте» и опередили всех. Империя, не опускаясь до примера Германии, Франции и Британии, просто открывавших для своих солдат за рубежом полевые бордели и разного рода «дома терпимости», тем не менее заботилось о психическом здоровье подданных, исполняющих долг вдали от Родины. Ведь везде нужны секретарши, телефонистки, сестры милосердия — так почему же не отдать предпочтение молодым, незамужним и симпатичным? А что до их морали, то это, в конце концов, их личное дело — в двадцатом веке живем, господа, в последней его четверти!
Получаса не прошло, как Бежецкий, тщетно пытаясь удержать остатки быстро улетучивающегося сознания, уже пил на брудершафт теплое шампанское из пивной кружки с сидящей у него на коленях черноглазой милашкой. Как бишь ее зовут? Галя… Софа… Таня…
* * *
— В-видишь, как я в… в… в…
Принц принимал Александра, лежа в постели, жалкий, маленький, просто затерявшийся среди многочисленных подушек. Худое желтое лицо с огромными синяками под глазами, ввалившиеся щеки. После контузии он очень плохо слышал и еще хуже — говорил. Заикаясь, мучительно затягивая фразы, гнусавя… Это был совсем не тот блистательный наследник престола, которого знал поручик.
— Вам нельзя много говорить, ваше высочество, — предупредительно склонился к его изголовью вельможа. — Врачи запретили!
— Пшел в-в-в-в… — взъярился принц, на миг становясь самим собой. — Где в-вы были, когда я… я… я… Один граф… Убирайся!..
— Вам действительно лучше уйти, — поддержал дергающегося в постели больного Саша. — Не бойтесь, я не причиню его высочеству вреда.
— Хорошо, — высокомерно поджал губы придворный, и молодой человек поразился, как разительно переменился тон вчерашнего лизоблюда. — Но буду неподалеку.
Поручик вообще был поражен, как в столь короткое время изменилось окружение принца. Еще совсем недавно окруженный сонмом прихлебателей, угодливо хихикающих при каждом его слове, сегодня бывший наследник престола остался едва ли не в одиночестве. Пока Александра вели по гулким пустым переходам огромного дворца — куда там обиталищу Махмуд-Хана! — попавшихся ему навстречу людей можно было пересчитать по пальцам. Хотя де-юре Ибрагим-Хан все еще оставался наследником — ни он, ни Махмуд не имели детей, — статус его стремительно скатился к нулю. Вот и расфуфыренного гордеца, бдительно следящего за встречей двух друзей, стоящих уже почти на одной ступени, можно было считать кем угодно — надсмотрщиком, соглядатаем, конвоиром, но только не слугой, радеющим о здоровье господина.