— И вы туда же! — отмахнулся молодой человек, впиваясь крепкими зубами в кусок вяленой баранины. — По-вашему, было бы лучше, если бы я там в одном исподнем щеголял?
— Да что вы! Наоборот, было очень находчиво с вашей стороны раздеть именно полковника. Раз генерала, на беду, там не случилось.
— Случилось! — в сердцах буркнул Бежецкий. — Только его мундир был еще больше моего кровью попорчен. Кайсару Али голову осколком оторвало. Как ножом срезало.
— Да ладно вам, — положил ладонь ему на рукав капитан. — Я же просто пошутил. Но мундир вы все же сняли зря, — не удержался он от шутки. — Когда еще нашему брату удастся дослужиться до такого чина, пусть и туземного.
— Вы же до капитана дослужились. — Нефедов совсем недавно, двух месяцев не прошло, был все-таки произведен в капитаны. — Да и я уж как-нибудь своим ходом доберусь…
— Доберетесь! Помяните мое слово, Саша, еще и генералом станете. Есть в вас что-то такое… Вы случаем не в рубашке родились?
— Спрошу как-нибудь при случае матушку! — съязвил в ответ Александр. — А то как-то не припомню этого по малолетству.
— Спросите-спросите! Вы везунчик, поручик. Такие, как вы, далеко идут. Вы уж мне поверьте, — улыбнулся Нефедов. — У меня цыгане в родне были.
— Ну да. — Саша вгрызся в лепешку. — Вылитый цыганский барон! Вы фельдфебелю Кантонистову случайно не родня?…
А общество продолжало живо обсуждать его стремительное возвышение и столь же быстрое падение. Захмелевшему офицеру обрывки речей казались посторонним шумом.
— Что вы думаете о воцарении Махмуд-Хана? — переменил он тему.
— Шаха, Саша, уже шаха, — вздохнул Нефедов. — Высоко взлетел наш робкий затворник…
— Ну и как, не попросят нас вежливо отсюда? — обвел куском лепешки задымленное помещение поручик. — Что-то не показался мне принц горячим сторонником России.
— Вряд ли, — пожал плечами социалист. — Объективно сейчас наше присутствие Афганистану выгодно. Ведь уйди мы — освободившееся место сразу займут британцы. А с Великобританией у королевства давние нелады. Я думаю, что новый король будет продолжать балансировать между Россией, Персией и той же Францией.
— Почему Францией? — не понял Александр. — Где Франция, и где Афганистан. Да у них же в Средней Азии никаких интересов! Сирия и Ливан — вон где! А Индийский Пондишери — еще дальше.
— Не всегда, мой друг, для жизненных интересов важны общие рубежи, — покачал головой Нефедов. — Вон с Персией у них тоже ни аршина границы, а французские интересы в Тегеране общеизвестны. Те же нефтяные промыслы, втихаря скупаемые Ротшильдами. Зато Махмуд-Шах учился именно в Париже.