— Но ведь там есть санинструктор!
— Там много-много раненых. Инструктор — маленькая девочка, солдат раненый — тяжелый.
Кабардинец напоил раненого, завинтил крышечку фляги.
— Скажи, командир… Скажи, пожалуйста, успокой сердце старого горца — живой наш сын, наш Алимхан?
— Живой и здоровый.
— Скажи, командир, он хороший воин?
— Ваш сын — храбрый воин. Я доволен им.
— О, ты делаешь мое сердце молодым и светлым! А скажи, командир, мой сын убил хоть одного врага?
— Его пулемет косил вражеских солдат. Я сам видел.
— Спасибо, командир.
Чем ближе подходил Оленич к левому флангу обороны, тем слышней становилась стрельба. Сейчас Полухину нелегко: на его участке самые танкоопасные подступы. Поэтому противник все время пытается выманить Полухина из окопов и нанести ему сокрушительный удар. Уже в боевых порядках полухинского батальона Оленич повстречал задыхающегося, измученного лейтенанта Дарченко. Спросил об обстановке. Командир стрелковой роты, тощий как жердь, с небритым лицом, запавшими щеками и воспаленными глазами, объяснил, что комбат передал приказ — приготовиться ко второй контратаке.
— Чем вызвана ваша контратака?
— Противник перешел реку в том месте, где была снята часть роты капитаном Истоминым.
— Когда начинается вторая ваша контратака?
Лейтенант хмуро посмотрел на наручные часы, как на врага:
— Через три минуты.
— Станковые пулеметы выдвигаете вперед?
— Приказано, чтобы только один пошел с моей ротой. Видите мысок, что выпирает из обороны к реке? Это позиция расчета сержанта Гвозденко!
Оленич уже был на этой позиции. Но если тогда она показалась очень выгодной — большой сектор обстрела, хорошо продуманная система ходов и размещение запасных позиций, — то теперь этот выступ с огневой точкой — самая уязвимая цель для артиллерии, минометов, да и для снайперов. А кроме того, в случае прорыва через реку немецких солдат пулеметное гнездо может оказаться отрезанным, в лучшем варианте — в полукольце.
Почти все время оттуда слышался стук пулемета. Значит, для противника эта огневая точка не является тайной, и пушка прямой наводкой может быстро ее накрыть. Добраться до окопа расчета Гвозденко не так просто: приходится согнувшись преодолевать неглубокий ход сообщения — рыть глубже нельзя, выступает вода, а постоянный ружейно-пулеметный огонь противника не дает поднять голову.
Сам Гвозденко сидел возле «максима», а ленту направлял татарин Абдурахманов, которого Райков прислал на помощь, так как половина состава пулеметного расчета выбыла из строя.
— Первая атака забрала двух пулеметчиков, в том числе и второго номера, — объяснил хмуро Гвозденко.