Центральной фигурой снова оказался Филарет. На последнем соборе он был выбран на удивительную должность заместителя патриарха. Киевский патриархат успел внести много нового в развитие православия. Этим он мне и нравился. Я предлагал Филарету поэксперементировать с альбигойством, но он не соглашался. Все клерикалы ужасные консерваторы.
Настал день похорон. Гроб стоял во Владимирском соборе. Утром начали собираться люди. Подъезжали священники и верующие из других областей. Я собрал своих человек двести. В заалтарной части все время тусовались какие-то депутаты, епископы, пришел бывший президент Кравчук. Все предлагали разное. Филарету звонили из администрации президента, предлагали похоронить именно здесь, возле Владимирского собора. Ни президента, ни премьера в это время не было в Киеве. Они не хотели брать на себя никакой ответственности. На хозяйстве остался вице-премьер по каким-то экономическим вопросам Роман Шпек. Я взял кого-то из Епископов и поехал к нему в большое темное здание кабинета министров.
— Клир и верные церкви настроены похоронить Святейшего в Святой Софии — сказал я, — Возьмете ли Вы на себя ответственность за приказ разогнать похоронную процессию?
— В Софии невозможно никакое захоронение — ответил он, — мы предлагаем вам выбор: Байковое или Владимирский собор.
— Вы берете на себя ответственность за бойню? — настаивал я.
Он ответил что-то невнятное. Выходя от него, я понял, почему под эту ситуацию подставили именно его. Оно было такое никакое, что если бы что-то произошло, никому в голову не пришло бы требовать от него ответа. Он заведомо не способен был принять ни какого решения.
Я возвратился в Собор. Там всем этим заранее испуганным придуркам удалось уговорить Филарета не идти на конфронтацию и согласиться на захоронение здесь. Только вынести тело для чего-то к памятнику Шевченко и там отслужить еще одну панихиду.
Впрочем, настаивать и на этом решении ни Филарет ни синод не решались. «Нужно выносить тело» — сказал я и дал приказ хлопцам образовать живой коридор. Образовалась большая процессия и, когда мы вышли на Владимирскую улицу, то повернули к Софии, а не к Шевченко, и почти сразу же столкнулись с кордоном милиции. Они были одеты в шлемы и бронежилеты и прикрывались щитами. УНСОвцы перебежали в голову колонны и несколько минут готовились к прорыву. В качестве тарана были использованы секции металлического ограждения, которым, очень неосмотрительно, милиция пыталась укрепить свою оборону. Милиционеры отбивались резиновыми дубинками и густо поливали наши головы «черёмухой». Наконец милиция была прорвана и толпа двинулась по Владимирской. Во время столкновения очень смело проявили себя священники из западно-украинских парафий. Свободно мы дошли к площади Богдана Хмельницкого и расположились перед колокольней Св. Софии. Ее ворота были заперты изнутри. За ними было несколько сот человек ОМОНа. Началась служба, запел хор. Я приказал хлопцам взять клириков и гроб в кольцо. Кто-то еще ездил в кабинет министров договариваться, кто-то звонил в администрацию президента — все было напрасно. Время от времени из-под ворот толпу протравливали газом, так что епископам пришлось служить панихиду, натянув на лицо платки.