Речки, перечисленные нами в эти последние дни, — все горные потоки с очень холодной водой, текущей по довольно широким руслам, устланным галькой, песком и обломками верхних горных пород: гнейса, порфира, роговой обманки, песчаника; стеатита, гематита, гранита и изредка пемзы.
Температура воды трех главных потоков — Рами, Рубуту и Сингири — соответственно 20, 17 и 19 °C.
После двухдневной стоянки в Букоко мы шли 13 км до селения Банзомбе, расположенного на ровной площадке узкого гребня между двумя глубокими лощинами, на самой опушке леса, который в этом месте подходит к подошве снеговых гор. Рувензори опять-таки не было видно, и я опасался, что, пожалуй, не представится случая ни фотографировать его, ни воспользоваться одной из его высочайших вершин для триангуляции.
Испарения, подымающиеся из долины Семлики, повидимому, задерживаются в нижних слоях атмосферы сильным давлением сверху, если судить по тому, как долго данная масса паров ползет по утесам, прежде чем может добраться до вершины. Дым от лагерных костров стлался по земле до такой степени заволакивал нас, что разъедал глаза стеснял дыхание.
С нами было 104 головы крупного рогатого скота 30 овец и коз; все они начали проявлять признаки крайнего утомления.
3 июня мы дошли до деревушки Бакокоро, под 0°37 се верной широты.
Во время короткого перехода в три мили мы переправились через три значительные речки. В одной из них температура воды была +17 °C.
4 июня, не найдя тропинки в желаемом для нас направлении, дневали в Бакокоро. У Джефсона сильная лихорадка, температура 40, 5°, Бонни тоже захворал. Зато Стэрс выздоровел, а капитан Нельсон так здоров и крепок, что все эти дни работает за двоих, стараясь вознаградить себя за прежнее невольное бездействие в течение своей долгой болезни с октября 1887 до октября 1888 г.
Мы измерили плоды здешних бананов, и оказалось, что они длиной 43 см, а толщиной в руку у предплечья.
После короткого перехода в два с половиной часа пришли в Мтарега, селение, расположенное близ глубокого ущелья, из которого вытекает река Рами-люлю.
В лагере у нас всего было вдоволь.
На расстоянии 200 м от нас начинался подъем на хребет Рувензори. По крутым склонам его видны были проторенные тропинки; внизу на полсотни метров под нами протекала чудесная река, стекающая прямо со снеговых вершин, прорывшая себе глубокое русло в ущелье; температура ее воды была 16 °C. В 200 м от селения расстилались плантации бананов, ямса, кукурузы и сахарного тростника.
Я считал, что настала пора исследовать горы и собрать ботаническую коллекцию, и потому кликнул клич, приглашая своих спутников стяжать бессмертную славу восхождением на знаменитые издревле Лунные горы. Сам я поправился настолько, что мог теперь пройти пешком метров двести, но не более. Джефсон сказал, что лихорадка, к сожалению, совсем убила в нем геройский дух. Капитан Нельсон, извиняясь, осведомился: "Точно ли необходимо залезать на такие непомерно высокие горы и есть ли в этом какая-нибудь практическая польза?" — а потом, посмотрев на них очень торжественно и серьезно, прибавил: "Нет, покорно благодарю".