– А с кем я могу советоваться, если тебя не будет рядом? – серьезно спросил Итильдин.
– С любым человеком, которому ты доверяешь.
– Хорошо, Лиэлле. Я обещаю.
– И обещай, что никогда не будешь мне лгать, даже ради спасения моей жизни.
– Я не могу обещать. Правда слишком часто причиняет боль.
– Динэ, ложь причиняет боль еще большую. И все равно оказывается напрасной. Тебе следовало рассказать мне все, мы нашли бы какой-нибудь выход, и тебе не пришлось бы идти на жертву.
– Это вовсе не жертва для меня.
– Но ведь тебе было плохо, я чувствовал!
– Мне было плохо оттого, что я был вынужден обманывать тебя. Оттого, что ты мог решить, что мне не хватает тебя и твоей любви. Оттого, что тебе угрожала опасность. Я думал только об этом, когда ко мне прикасались Файриз и Реннарте.
– Неужели тебе было все равно, что они трогают тебя, целуют? – голос Альвы дрогнул. – Они могли… тебя… и тебе было бы все равно?
– Да. Это не имеет значения.
– Значит, ты можешь лечь с любым? Если он предложит подходящую цену?
Вот оно… Итильдин похолодел. Они снова подошли к пропасти, разделявшей их, близко-близко. Лиэлле был такой горячий и страстный, для него каждый взгляд, каждый поцелуй выражал чувства, а уж секс – тем более. Даже в дружбе для него было много физического влечения, и почти все друзья в прошлом были его любовниками. Что он будет чувствовать после признания Итильдина – презрение? жалость? гнев?
– Да. Если тебе это неприятно, я могу поклясться всем, что для меня дорого, что никогда не лягу ни с кем, кроме тебя.
– Я не возьму с тебя такой клятвы.
– Но от тебя я не требую ничего подобного, – торопливо сказал Итильдин. – Я знаю, что для тебя физическая близость значит очень много, может быть, во мне ты не находишь достаточно опыта или страсти…
И тут Альва ударил его, хлестнул по щеке раскрытой ладонью. Итильдин мог бы остановить его руку или увернуться, но не стал.
– Ты можешь поступать как хочешь. Я все равно буду любить тебя, несмотря ни на что, – сказал он спокойно.
– Значит, ты готов мне все позволить, да? – сдавленно сказал Альва. – Готов простить мне все что угодно, все сделать, чтобы только мне было хорошо?
– Да, Лиэлле. Моя жизнь принадлежит тебе.
Альва снова его ударил, сильнее на этот раз. В глазах его сверкало бешенство.
– И это ты мне тоже позволишь? – крикнул он со злостью.
– Все, что захочешь, Лиэлле, – кротко произнес Итильдин.
– Может, ты и отдаешься мне, просто чтобы сделать приятное? – Альва почти рычал. – Ты когда-нибудь желал меня так же страстно, как я тебя?
Итильдин ответил ему предельно честно: