— Давно ты к нам не захаживал, Миша, — говорила мама. — Как там у тебя? Все нормально? Анжелочка как? Разговаривает уже?
— Разговаривает, — кивнул Мишка, а мне показалось, что, произнося это слово, он чуть расслабился, словно приотпустил пружину дьявольского напряжения, которую сдерживал в себе не первый день.
— Ну давай раздевайся, — захлопотала мама. — Сейчас кофейку сварим.
Она ушла на кухню.
— Подержи, — попросил Мишка, протягивая мне кожаную папку, которую зажимал до того под мышкой.
Когда я принял ее, он стал расстегивать пуговицы и снял плащ. Я не привык видеть его таким: сосредоточенно-задумчивым, хмурым, предельно лаконичным. Да и кто привык, кто его таким видел — всеобщего любимца Мишку Михалыча Мартынова по прозвищу «МММ — нет проблем»?
Появились, значит, проблемы. И серьезные. Даже догадываюсь, какого плана. Один из близких друзей поехал по фазе и открыл стрельбу в зале ожидания пулковского аэропорта, другой близкий друг — проходит по делу главным свидетелем. Хорошо хоть не обвиняемым. Есть от чего хмуриться и впадать в лаконизм. Есть от чего.
Мишка забрал папку и молча посмотрел на меня.
— Проходите в гостиную, мальчики, — распорядилась из кухни мама. — Я сейчас.
Мы уселись в кресла в гостиной (мягкую мебель покупал еще отец году, кажется, в восемьдесят пятом), и Мишка положил папку на колени, скрестил на ней руки. Он не торопился начинать разговор, понимая, что все равно не избежать предварительного скорого допроса со стороны мамы на тему семейных новостей. Я мысленно усмехнулся, думая о том, как плохо он ее, в сущности, знает, хотя знакомы они вот уже пару лет. Мама у меня — женщина чуткая, и если я сумел разглядеть в нем скрытое напряжение, она — подавно.
Так и получилось. Мама принесла нам кофе, печенье в плетеной вафельнице и, сославшись на неотложную работу, ушла к себе в комнату. Тут же мы услышали приглушенный закрытой дверью стрекот пишущей машинки.
Я искоса наблюдал за Мишкой. Он расслабился в еще большей степени, взял свою чашку, потягивал теперь кофе маленькими глоточками. Он так и молчал, глядя в сторону, пока кофе не кончился. Тогда он поставил опустевшую чашку на поднос и повернулся ко мне.
— Я пришел к тебе по делу, — заявил он.
— Понимаю, — отвечал я.
— Ты, наверное, думаешь, это связано со следствием, — МММ сделал паузу, я кивком подтвердил его предположение. — Да, это связано. Но прежде я хотел бы сообщить тебе, что сегодня утром дело Смирнова в нашем ведомстве закрыто. Гэбисты забрали все материалы, а нам, ты понимаешь, в дружелюбных тонах было указано знать свое место.