Посетив пару «вечеринок», Венька понял, что мировоззрение Герострата по всем пунктам эквивалентно его, Венькиному, мировоззрению. Семена упали на благодатную почву, быстро проросли. По собственной инициативе Скоблин стал предлагать своему новому кумиру разнообразные проекты, и хотя Герострат ни одного проекта не поддержал, Венька, сам того не заметив, очутился в списке активистов Своры и удостоился чести вербовать новых членов (как следовало из слов Скоблина, в Своре это позволено далеко не каждому).
В задачу его входило отыскивать крепких, физически развитых ребят среди студентов или знакомых «коммерсантов», желательно, имеющих за спиной Афган или любую другую «горячую точку», но не связанных ныне с какими-либо политическими организациями, конфессиями или правоохранительными органами. Герострат объяснял необходимость выполнения этих трех условий тем, что, во-первых, «наш великий акт» не должен быть замаран причастностью к существующим мелким идейкам, а во-вторых, проникновение тайного агента в Свору может подорвать ее единство, что опять же никак не пойдет на пользу делу.
— Простить себе не могу, — говорил Скоблин, — что ТЕБЯ привел именно я. Герострат был прав. Он всегда был прав.
— Почему же «был»? — уточнил я с усмешкой. — Он, наверное, и теперь прав?
Венька пропустил мое замечание мимо ушей. У него самого появилась потребность выговориться, он не мог остановиться, он продолжал рассказ.
В Своре Веньке безусловно нравилось. Он выполнял, кроме обязанностей «вербовщика», еще другие мелкие поручения Герострата. Я предположил, что он был на положении мальчика на побегушках: принеси это, отнеси это, сгоняй по такому-то адресу, позвони по такому-то телефону, но сам Венька расценивал поручения иначе. Он полагал, что, используя его в качестве курьера, Герострат тем самым оказывает ему ОСОБОЕ доверие, и укрепился в своем мнении, когда на одной из «вечеринок» тот обмолвился о существовании СХЕМЫ…
— Теперь выкладывай до конца, — потребовал я. — Раз уж начал.
— Тебе это не поможет, — сказал Скоблин. — Если ты в СХЕМЕ, то теперь тебе ничто уже не поможет.
— Ладно, ладно, разберемся.
Венька пожал плечами и стал рассказывать дальше. СХЕМОЙ, по его словам, Герострат называл некий план или программу, предусмотрительно разработанную им для осуществления того самого «великого акта», должного, согласно идеологии Своры, изменить ход истории и вписать в нее имена учеников Герострата золотыми трехметровыми буквами.
Все ясно, подумал я. Мне-то уже было известно, чего стоят на самом деле эти бредовые разглагольствования Герострата о «новой цели для Личности». Но откуда же это было знать Скоблину, бедному мальчику на побегушках, давно и тщательно перепрограммированному?