Звук вызова продолжал верещать, как будто издеваясь над ловцами.
— Какого дьявола ты не выключил эту штуковину?!! — орал Нэйк, стягивая с себя шлем и сильно жмуря пострадавшие глаза. Гэлу мотал головой, с силой растирая веки тыльной стороной ладони. Потом пришлось включить видеофон, пока Нолл и Нэйк рванулись следом за вновь ускользнувшим рабом и его сообщниками.
Ловец едва ли не выругался, увидев снова лицо Эрнста, но сдержал поток грязной брани.
— Если бы ты не влез, то мы бы его уже поймали! — заорал он голографическому изображению. И заметил, что лицо раба выглядит каким-то немного рассеянным, потерянным. И очень напряжённым.
— Если он рядом, дай я с ним поговорю, — быстро произнёс раб. Ловец опешил.
— Ну?! — крикнул раб, — неужели не понятно?! Дай мне с ним поговорить!
Гэлу, не успевая опомниться от подобной наглости и не выключая видеофон, который ужасно мешал в преследовании, поспешил за своими напарниками. Раб и двое его спутников не успели уйти далеко — за стеной оказалось обширное помещение, заваленное обломками перекрытий и балок. Мутант ловко перескакивал препятствия, но потом постоянно возвращался к своему хозяину. Гэйб старался не отставать. Но Нэйк и Нолл уже были в какой-то паре шагов. Мутант зашипел и пригнулся, готовясь броситься в атаку. Ловцы вскинули оружие.
— Стойте! — закричал Гэлу, размахивая руками.
Штэф подумал, что идеальнее времени для нападения не придумать, и рванулся вперёд. Но его успели перехватить поперёк туловища руки Кэра. Иногда эти руки умели быть по-настоящему сильными. Мутант зашипел, изогнувшись. Однако время уже было упущено. Все трое ловцов стояли перед ними и держали их на мушке. «Белый», миловидный и обманчиво-доброжелательный, медленно поднял оружие, словно говоря, что не собирается стрелять. Потом выступил вперёд и положил на ближайший камень свой браслет. Голографический экран выровнялся, Гэйб увидел лицо Эрнста и поджал губы в глухой ярости.
— Гэйб, ты должен сдаться. Они ничего тебе не сделают, — быстро и ровно проговорил Эрнст, но Гэйб заметил, что губы его немного дрожат. Бледность его лица могла быть следствием неточной передачи цветов. Беглый раб ухмыльнулся:
— Ничего лучше не придумал там со своим Хозяином? Может, ещё на колени встанете?
— Если ты хочешь, встану, — быстро произнёс Эрнст своим сдержанным голосом, выдававшем «породу». Гэйб терпеть не мог, когда ему напоминали о его не слишком-то чистой крови.
— Послушай, мальчик, — снова заговорил Эрнст. — Выброси из головы свои бредни о свободе. Ты ведь совсем не страдал в «рабстве». Разве с тобой плохо обращались? Разве тебе плохо жилось? Разве Эйм был жесток с тобой? Да он брал гораздо меньше, чем ему требовалось. Почему, ты думаешь, он не переключился с меня полностью на тебя?