На экране сменялись кадры – вот совсем юная, смешная и пухлощекая девочка сдает экзамен в Щукинском училище, серьезно, увлеченно рассказывая что-то из русской литературы XIX века, а вот уже первые роли на сцене Театра им. Вл. Маяковского, фрагменты фильмов, спектаклей, интервью...
На пустой сцене, в том особом «черном кабинете», который всегда вызывает удивительное волнение, не было ничего, кроме большой фотографии Натальи Гундаревой. Она смотрела на нас, а переполненный зрительный зал не в силах был оторваться от этого лица – лица Женщины, Мадонны, Актрисы, которая за свою короткую жизнь каждому, буквально каждому из нас сумела что-то очень важное поведать, что-то необходимое подарить – в личном общении или через своих таких разных персонажей.
И звучала прекрасная музыка – оркестр Светланы Безродной, оркестр под управлением Владимира Спивакова словно вдогонку, с опозданием, дарили ей свою любовь, свое признание, скорбя о том, что ее больше нет. Светлана Безродная положила к фотографии огромный букет роз, и от этих полураскрывшихся крупных бутонов на весь зал распространялся тонкий аромат – пленительный и магический аромат Жизни, побеждающей Смерть, торжествующей свою порой такую горькую, но такую естественную, небесами определенную победу...
На вечере памяти в театральном киоске продавалась книга «Наталья Гундарева глазами друзей» – собранные критиком Борисом Михайловичем Поюровским воспоминания тех, кто долгие годы работал с актрисой в театре и кино, и множество архивных фотографий. В книгу вошли также статья самой Натальи Гундаревой об Андрее Александровиче Гончарове, написанная ею уже во время тяжелой болезни, значительная часть монографии «Актриса», принадлежащей перу Виктора Дубровского – многолетнего завлита, преданного служителя театра, который не так давно ушел из жизни, успев издать Энциклопедию Театра им. Вл. Маяковского, фундаментального и очень ценного труда. Здесь же опубликовано и одно из последних интервью Н. Гундаревой...
Разумеется, в основном воспоминания коллег и друзей Натальи Гундаревой продиктованы болью – еще слишком острой, слишком дающей о себе знать, но в некоторых из них ощущаются попытки осмысления того, чем же в реальности была Наталья Гундарева для нашего театрального и киноискусства? Что было в ней такого необыкновенного, что заставляло миллионы людей (здесь нет никакого преувеличения!) безоговорочно верить, проникаться сочувствием даже к самым несимпатичным из ее героинь, стараться их понять и – хоть в чем-то, но непременно оправдать?