Вернувшись домой, она обнаружила, что ее мать, Лора, звонила уже два раза. Одна из маминых подружек еще со времен колледжа жила в Чикаго и, по—видимому, слушала передачу.
В первом сообщении мать просила Джину сразу же перезвонить ей и рассказать, что случилось. Но уже через минуту она распорядилась иначе, потребовав перенести звонок на завтра. Значит, отчим уже в курсе.
Первым порывом Джины было прыгнуть в машину и поехать в Юту. Но она сдержалась. Несмотря на боль, которую Фрэнк причинил ей на радио, она понимала, что тот прав. Теперь ничего нельзя было сделать, чтобы помочь матери. Черт, да она самой себе не могла помочь.
Как больно! Джина никогда в жизни не ощущала такой боли, даже в ту ночь, когда узнала, что отец не был ее настоящим отцом.
У Джины не было шансов поговорить с матерью до субботы. Она избегала журналистов и не поднимала трубку, когда на автоответчике появлялся незнакомый номер. Номер Фрэнка не появился ни разу.
Один раз она беседовала с отцом. Разговор получился тяжелым. Марвин явно обиделся на реакцию Джины после случившегося — Ты знаешь, на свете есть люди, которые предпочли бы, чтобы весь мир узнал, что их отец — я, а не этот ханжа, за которого вышла замуж твоя мать.
Джина вздохнула:
— Марвин, я знаю, это сложно понять. Извини, если тебе кажется, что я стыжусь тебя. Это не так.
— А мне кажется, что именно так. Месяц назад Джина заплакала бы и начала молить о прощении, но теперь все было по—другому.
— Добро пожаловать в мой мир, — тихо сказала она.
— Что?!
Джина прокашлялась.
— Ты все прекрасно слышал. Я понимаю твои чувства, потому что ощущаю то же самое.
— Я полюбил тебя, как только получил письмо! — В его голосе звучало негодование. — Это твои мать и отчим во всем виноваты.
— Подожди секундочку, — прервала она отца. — Я тоже была там, помнишь? Тебя вполне устраивала дочь на две недели. Ты любил играть в папочку, баловал меня, а потом возвращал к обычной жизни. Я знаю, что ты любишь меня, Марвин, — мягко продолжала она. — Но давай признаем правду: тебе не нужна была дочь—подросток. Мамино решение было идеальным. Казалось, все были счастливы.
Наконец, после напряженной паузы, он спросил:
— Все, кроме тебя?
Джина не ответила. Она положила трубку и все еще продолжала думать об этом, когда позвонила мать:
— Мам, ты в порядке? Я весь день ждала твоего звонка.
— Все хорошо, доченька, — ответила Лора. — Мы с отцом замечательно поговорили.
Джина знала, что мать имела в виду отчима. Отца она называла только Марвин.
— Отец нормально воспринял новость? Лора нервно рассмеялась: