— Ну как, ребятки, вкусно?
— Исключительно, господин Катц… Как сказать… ничего… Не задавай дурацких вопросов… Спасибо, господин Катц… Редкая гадость… — Все вместе создавало, к счастью, невнятное бормотание.
— Отлично! Мне, во всяком случае, очень понравилось. Я к вам с пополнением. Зовут новенького Юрген-Йоахим Йегер. Мы обстоятельно побеседовали, и могу сказать: парень что надо! Мне он нравится, и вам он тоже наверняка понравится. Помогите ему быстрее включиться в нашу жизнь. Отнеситесь к нему по-доброму! Вы — старожилы, все должны понимать. Господин Шаумель, вы наверняка приготовили место для нашего нового товарища? Так оно и есть, вижу, вижу! Садись туда Йегер, ешь на здоровье! Когда желудок ублажен, и сердце радуется. Завтра продолжим наше знакомство. Всего доброго, ребятки! Всего доброго, господин Шаумель! Я еще задержусь у себя в кабинете, так что, если вы захотите ознакомиться с личным делом…
Господин Шаумель остался сидеть на своем месте за уже пустой тарелкой.
— Садись, ешь! — сказал он высоким голосом, не вяжущимся с его широкой грудной клеткой. — Да поживее, чтобы нам не пришлось тебя слишком долго ждать! Пудель, будешь его няней!
— Слушаюсь, господин Шаумель! — Долговязый белобрысый парень с прилизанными, зачесанными на затылок волосами отодвинул ногой стул. — Иди, новенький! Садись, тут свободно!
На терелке лежала жареная селедка.
— Еще был сыр и колбаса, — сказал верзила. — Да кто-то слопал. Так тебе сегодня вечером много и не надо. Ты ведь с воли, а тут в первый вечер все равно никакого аппетита. Ты по ночам заплывы не устраиваешь?.. Я интересуюсь, не делаешь ли ты «пи-пи» в постельку! Нет? Тогда пей чай. С кожурой немецких яблок — натурально, безвкусно и очень полезно. Жми давай, пора кончать!
Йоген торопливо ел. Трое других, сидевших за столом, глядели на него.
— Звать тебя как? — спросил Пудель. — Я что-то плохо расслышал.
— Юрген-Йоахим Йегер. Или просто Йоген.
— Фу-ты ну-ты! Сплошное йю, йо, йе! Юрген у нас уже есть. Ахим тоже, Йоген тоже. Тебя будут звать Йойо, понял?
Йойо так Йойо. Не в этом дело. Просто некоторым родителям ума в свое время не хватило. Даже имени настоящего толком подобрать не могли. Юрген-Йоахим Йегер — не имя, а объект для насмешек. Хоть бы пастор поинтересовался, когда крестили, нет ли тут случаем какой ошибки. А может, отец на радостях лишнюю рюмку пропустил? С него вполне могло статься. Дома его ни разу не называли Юргеном-Йоахимом. Там все говорили ему Йоген, а здесь он — Йойо. А почему бы и нет? Если этого верзилу Пуделем кличут. Он, правда, больше на колли смахивает.